– Алан Аль, комната номер одиннадцать, – оглашает первое имя женщина-медик.

Со стула встает долговязый парень в строгом сером костюме. На тонком носу очки, волосы зачесаны назад. Парня будто из какой-то фирмы выдернули.

Алан ежится, трусливо втягивает голову в плечи, чтобы казаться меньше, но все равно возвышается над женщиной.

Теперь уже другая стена отъезжает в сторону, открывая новый проход. Там стоит мужчина в лазурной форме с белыми полосами. Лазурит – понимаю я.

Парень делает шаг в коридор, и проход закрывается.

Я молюсь, чтобы не идти следующей. Почему-то страшно узнавать, что будет дальше. Я боюсь, что сейчас назовут мое имя и комнату. Это будет значить, что никакой ошибки не было и нет. И мне действительно уготована судьба провести в Академии героев какое-то время.

Вызвали Касьяна. Он смирно пошел в тот же выход, как и до этого десять других подростков.

– Екатерина Гумилева, комната сорок один, – как гром звучит моя фамилия.

Я еле заставляю себя встать, дыша так глубоко, как могу. Словно прыгать в морскую пучину собираюсь. Сердце колотится как сумасшедшее. Я даже почти забываю рюкзак у стула, но возвращаюсь и закидываю его на плечо – мало ли, пригодится. Уже подходя к двери, спотыкаюсь на ровном месте и оборачиваюсь на оставшихся ребят, готовясь увидеть улыбки или даже услышать смех, но никто не улыбается. Все сидят напряженные и встревоженные.

– Живее, – торопит женщина и подталкивает меня к проходу. Там уже в ожидании стоит Лазурит.

Как только стена снова встает на свое место, мужчина кивает мне и делает несколько шагов вперед.

– Идем.

Я не хочу идти. Длинный светлый коридор выглядит почему-то пугающе. Все это место вызывает только одно чувство – страх.

Тяжело вздохнув, Лазурит возвращается и, аккуратно положив руку мне между лопаток, подталкивает вперед. Только после этого я наконец-то заставляю себя двигаться дальше в неизвестность.

– Что это за место? Что с нами сделают? – хриплым голосом спрашиваю я.

Мужчина молча идет вперед, не обращая внимания на мои вопросы, а я разглядываю фотографии подростков, которыми увешаны стены. Никто из них не улыбается. Они все в одинаковых черных комбинезонах. Губы поджаты. В глазах нет блеска. Будто они видели то, что сильно ранило душу.

По спине пробегают мурашки, и я отвожу взгляд в сторону. Замечаю трещины на напольной черной плитке, а потом и желтые разводы на некогда белом потолке. Да, ремонта здесь давненько не было.

– Ты в Академии Героев. И это пока все, что тебе нужно знать. Ты здесь не случайно. Ошибки быть не может, – вдруг разбавляет гробовую тишину короткой речью провожатый.

– Ценная информация, – бурчу я. Тетка из той комнаты сказала то же самое. Слово в слово.

По ходу нашего движения коридор расширяется и обрастает дверями.

Лазурит останавливается у двери с номером сорок один и открывает ее, нажав на кнопку.

– Только без глупостей. Всем страшно и тяжело, – просит мужчина, толкая меня внутрь. Защелкивается замок. А с той стороны двери доносится сочувственное. – Добро пожаловать.

Я на всякий случай дергаю дверную ручку, но, как и ожидалось. та не поддается.

– Да какого черта? – ругаюсь вслух и бью ногой по двери. Ноге больно, двери пофиг. – Немедленно отправьте меня домой!

Опираюсь о дверь спиной и для приличия еще стучу пяткой. Рюкзак падает с моего плеча, и парень, лежащий на кровати, открывает один глаз.

– Бесполезно, я уже пробовал, – говорит он, закидывая руки за голову.

Я наконец-то позволяю себе оглядеть комнату, которая тут же напоминает мне просто палату в лагере. Шесть кроватей, столько же тумбочек и шкаф. Вот и все убранство. Даже окна нет.