Я ответила ей самой широкой улыбкой, которую только смогла изобразить:

– Не думала, что экзаменационная комиссия будет оценивать наши наряды. И, между прочим, это только встречают по одежке, а провожают всё-таки по уму – а вот им, судя по всему вы похвастаться не можете.

Ее зеленые глаза потемнели, а сама она, кажется, задохнулась от возмущения. Но я не стала дожидаться, когда она придёт в себя, а развернулась и прошествовала к свободной кровати у окна. Нечего сказать, отличные у меня тут будут подруги.

4. Глава третья

Я не была избалована изысканными яствами, поэтому за завтраком с удовольствием съела и пшеничную кашу, и тонкий ломтик сыра с мягким белым хлебом. И искренне сказала «спасибо» той даме-воспитательнице, что пришла утром нас навестить и рассказать о том, что этим днем нас ожидало.

А вот моя рыжеволосая соседка от завтрака отказалась вовсе:

– Такую кашу у нас дома не стали бы есть даже слуги! – ее тонкий носик был вздернут высоко вверх. – Надеюсь, вы передадите эти слова поварам, и в дальнейшем нас станут кормить чем-то более приличным. И я не понимаю, почему я вообще должна здесь находиться. Я не нуждаюсь в бесплатном месте и стипендии, – тут она бросила в нашу со второй соседкой сторону презрительный взгляд. – Моя семья вполне способна оплатить мое обучение в академии. Так что я могла бы сразу заселиться в тот корпус, где живут студенты.

Да, про это нам тоже уже рассказали – двухэтажный дом, где мы сегодня ночевали, был предназначен для прислуги, которая работала в академии, и преподавателей, которые еще не дослужились до высокого статуса и не могли позволить себе оплатить отдельную квартиру.

– Простите, ваша светлость, но таковы правила, – тихо, но твердо ответила воспитательница. – Все прибывающие в академию абитуриенты женского пола размещаются именно здесь. Поверьте, условия в корпусе юношей ничуть не лучше. Как только вы пройдете вступительные испытания, вас переведут в основное здание. Вы же знаете – отнюдь не все, кто прибывает в Алнор, становятся нашими студентами.

Я уже знала, что ее светлость зовут Виола, и она – дочь министра королевского двора герцога Мерсье. Кажется, она была уверена, что высокий статус ее отца дает ей в академии какие-то особые права, и я была рада, что по крайней мере дама-воспитательница была с ней в этом не согласна.

– Но мы же знаете, что для тех, кто платит за свое обучение, вступительные экзамены – не более, чем формальность, – не отступала мадемуазель Мерсье. – Нам нужно лишь показать, что у нас есть хоть какой-то магический дар.

Про это я тоже уже слышала, и это не казалось мне несправедливым. Кто-то платит за обучение деньгами, а кто-то – часами труда над книгами в библиотеке и активной магической практикой.

– Разумеется, ваша светлость, – не стала спорить воспитательница. – Но правила есть правила. После того, как вас зачислят в академию, вы сможете поселиться в основном корпусе. Но даже там вы вряд ли сможете рассчитывать на отдельную комнату. Подобной привилегии удостаиваются, как правило, только старшекурсники.

– Пусть так, – кивнула Виола, – но там у меня, надеюсь, хотя бы будет более приличная компания.

Это прозвучало грубо по отношению к нам, но воспитательница не решилась сделать ей замечание и предпочла ретироваться. Когда же и мадемуазель Мерсье удалилась, оставив нас со второй соседкой вдвоем допивать несладкий травяной чай, мне показалось, что дышать стало гораздо легче.

Моя сотрапезница не спешила начать разговор, а молчание становилось напряженным, и я спросила первой:

– Вы прибыли в Алнор издалека?