Ах, Карина! Элеонора Прохладная
Дом казался заброшенным. Он стоял в самом конце длинной улочки – там, где дорога внезапно обрывалась, заходя в тупик. Дальше только узкая тропинка пробиралась между старым дощатым забором и руслом давно пересохшей речки, где громоздились теперь лишь густые заросли репья и крапивы. Сделав небольшой подъём в гору, она выводила на грунтовую дорогу, ведущую к лесу.
– Говорят, тут её бабка живёт, – сказал Коля, – вот она сюда всё время и таскается.
– Странно, – проговорил Лёшка, с любопытством разглядывая дом. – У моей бабушки на окнах цветы и занавески, а здесь вообще ничего. Смотри, и ворота на замке. Как странно… Ведь она сюда только что зашла!
Лёшка слегка подёргал замок – он висел на ржавых петлях, был очень старый, но всё равно держался достаточно надёжно.
– Действительно закрыто.
Коля и Лёшка переглянулись, пожав плечами.
– Недаром говорят, что здесь черти водятся, – понизив голос почти до шёпота, сказал Коля, – а бабка её – настоящая ведьма. Люди боятся этого дома.
– Пошли, в окна заглянем, – так же шёпотом предложил Лёшка. – Чёрт, всё кругом заросло, не проберёшься!
Калитка, ведущая в палисадник, легко отворилась, пропуская их вперёд.
Ребята бросились к первому же окошку и, затаив дыхание, припали лбами к холодному стеклу. Дверца, словно обождав немного, со слабым скрипом поползла назад и тихо захлопнулась.
– Странно, но я ничего не вижу, – удивлённо проговорил Коля. – Совсем ничего.
– Я тоже. Как будто пелена какая-то перед глазами. Полный мрак. – Лёшка поёжился. – Слушай, здесь и вправду чего-то не то. Как заколдовано. Пошли-ка лучше отсюда!
Они поспешили к выходу, но Коля вдруг остановился, не веря своим глазам.
– А где же калитка? – воскликнул он. – Смотри, она исчезла!
– Она просто захлопнулась, я слышал.
– Но её здесь нет. Вот же чёрт!
Мальчишки недоумённо смотрели на забор, казавшийся им теперь намного выше и крепче, чем пару минут назад, и без малейшего просвета в старых досках, намекавшего на калитку.
– Мы что, попали в ловушку?
Колю охватила паника, но друг его не растерялся.
– Ну, тогда полезли через забор! Делать нечего.
Если бы они в это время оглянулись – хоть на миг, они бы увидели в окне Карину, как она смеялась, глядя на своих одноклассников. Вот чудаки: зашли в палисадник через калитку, а выбираются через забор!
– Только ты никому не рассказывай, – говорил на обратном пути Коля, шокированный всем тем, что с ними приключилось, – а то ещё подумают, что мы с тобой с ума сошли.
1
Карину никто в классе не любил. Она никогда не могла до конца понять причины этой всеобщей и стойкой к ней нелюбви, но она всегда о ней знала и её чувствовала. Не любили её и за непохожесть на других, и за замкнутость. Она, как белая ворона, была чужая для всех, никто даже не пытался приблизить её к себе. Карина привыкла к этому. Ей казалось, что не только их класс, но и весь их небольшой городок относится к ней с презреньем. Она прекрасно знала, как выглядит в глазах людей, она такой и была на самом деле – невзрачной, угловатой и нелепой, ни один парень бы никогда не обратил на неё внимания. Но они обращали, словно на соринку, попавшую в глаз. Иногда, проходя мимо кучки ребят, она слышала насмешки в свой адрес.
Карина вздохнула. Она вспомнила один случай, произошедший с ней ещё в седьмом классе. У неё был день рождения, и по традиции ей купили в школу конфет, чтобы угостить ребят. И вот на одной из перемен она пошла по классу, выкладывая каждому на парту по две шоколадные конфеты в блестящих фантиках. Их она в магазине выбирала сама. Ей казалось, что именно блестящая обёртка делает конфету вкуснее, хотя это и было не так. Никто не притронулся к угощению! Некоторые брезгливо, как будто она положила перед ними дохлых мышей, скидывали конфеты на пол. И никто не пожалел её!
Карина ничего не сказала им, не заплакала. Но это было такое унижение, какого она ещё никогда в жизни не испытывала. Были ли сердца её одноклассников все как один глухи и бесчувственны, или просто каждый неосознанно делал то, что делал другой. Искать же в них какого-то сочувствия значило ещё больше себя унизить.
Слёзы, так долго сдерживаемые в школе, дома, отзываясь на участливый вопрос отца, почему она сегодня не в настроении, наконец-то прорвались наружу.
– Я никогда им больше ничего не понесу, – рыдала Карина. – Они все меня ненавидят!
Ольга Петровна, мачеха Карины, готовя праздничный стол, раздражённо проворчала:
– Только деньги зря потратили, их и так в семье не хватает.
– Да помолчи ты! – с досадой, сдержанно проговорил отец.
– Сходил бы ты с директором школы поговорил или с классным руководителем.
– Нет, нет, папа, не надо! – вскричала Карина, с мольбой устремив на него заплаканные глаза. – Они ещё больше разозлятся. Скажут, что жалуюсь. Я ей сама отомщу!
– Кому это «ей»?
– Алёнке Котовой. Знаешь ведь, у неё ещё мамаша – такая цаца, а Алёнка вся в неё. Я знаю, это она всех против меня настраивает. Но я ей отомщу. Она ещё сто раз пожалеет!
– Но ты точно в этом уверена? Может, она здесь вообще не при чём? – недоверчиво спросил отец. Он знал мать этой девочки. Это была красивая молодая женщина, чуть высокомерная, но приветливая. Она входила в родительский комитет, и много делала для класса. Трудно было себе представить, что её дочка способна на такие гадости.
– Да ты просто не знаешь её, какая она противная! – воскликнула Карина. – Если бы её не было в нашем классе, всё было бы по-другому.
– И что ты задумала? – нахмурившись, спросил он.
– Я испорчу ей день рождения, так же как она мне. А он у неё уже совсем скоро…
*
Алёна принимала поздравления, стоя перед классом, после чего, как и все, принялась раздавать конфеты. Конфеты у неё были куплены дорогие, и не в обманчивых блестящих фантиках.
Дойдя до парты Карины, она на секунду приостановилась – видимо в замешательстве, стоит ли угощать или нет. Помнила ведь, как обошлась она и все её одноклассники с конфетами Карины. Но всё равно решила угостить и её. «Как подачку мне подала», – подумала Карина, глядя на конфеты. В семье такие дорогие никогда не покупали, она даже вкуса их не знала.
Нет, ни за что на свете она не будет их есть, решила Карина, и даже не попробует, будь они хоть того вкусней! Вот если бы угостил кто-нибудь другой, она бы ещё подумала, хоть и обида её на ребят до сих пор не прошла. Но из рук Алёны они… Карина на миг представила, чем могли быть наполнены Алёнкины конфеты. Ну, конечно же – маленькими, белыми, гадкими червяками!
Она развернула одну из конфет и разломила её пополам, словно бы решив проверить, так ли оно на самом деле, как рисует её фантазия, но в тот же миг бросила на пол.
– Ребята, не ешьте их! – закричала Карина. – Они все червивые!
Класс мгновенно замер, все повернули головы, и тридцать пар глаз с удивлением уставились на неё.
– Конфеты червивые, – повторила Карина. – Вот, смотрите…
Она разломила вторую конфету и, выставив её на всеобщее обозрение, с отвращением поморщилась:
– Черви, одни черви!
– Да ты что мелешь, ненормальная! – опомнившись от мимолётного шока, вскричала Алёна. – Какие черви? Ребята, не слушайте её!
Но тут произошло нечто необъяснимое: класс внезапно словно сошёл с ума. Воцарился ужасный гам, настоящий бедлам, и никого уже было не остановить. На пол летели обёртки, целые и разломанные конфеты. Девчонки визжали, парни хохотали.
– Ай да Алёнка, притащила в школу червивые конфеты!
Алёна, красная, как рак, оставив все попытки кого-либо образумить, выбежала из класса. Одна Карина могла представить, как ей было сейчас плохо.
«Запомни это на всю свою жизнь, красотка», – подумала она, провожая Алёну взглядом за дверь и злорадно усмехаясь про себя.
Но как же она смогла это сделать? Она просто сказала им, что конфеты червивые… И все поверили!
*
В тот день классная руководительница устроила им большую взбучку за оскорбление, нанесённое Алёне, и за беспорядок, что они учинили в чужом кабинете. Никто так и не мог объяснить, что произошло. Правда, школьная уборщица, прибирая опустевший кабинет, осталась не в претензии на «мусор» – он оказался просто отличный!
Про Карину же, из-за которой началось это безумие, все как будто забыли.
Она отомстила за себя, и это было самое главное. Она так легко заморочила их, сама того не ожидая. Это было очень забавно!
«Какие же вы все смешные, – думала Карина, глядя на класс. – Смешные и глупые».
Вырвавшись, наконец, из школы, она решила не заходить домой, чтобы зря времени не терять, а прямиком направилась к бабушке. Только ей одной она могла рассказать обо всём случившемся, и ей просто не терпелось поскорее это сделать.
Бабушка её была необычным человеком, это все знали. И в том, что она жила как будто изгоем, не было ничего странного. Людей непонятных, чем-то отличающихся от других, не очень-то жалуют, смотрят на них с подозрением, а то и вовсе боятся. Но бабушку Карины это ничуть не смущало, а скорее наоборот. Ничего, пусть опасаются, говорила она, меньше знать будут и крепче спать.
Идя по улице, Карина вдруг услышала позади себя торопливые шаги, а потом кто-то резко схватил её за запястье и дёрнул к себе, принуждая остановиться.
Карина обернулась. Это были два её одноклассника, чему она нисколько не удивилась, не ожидая почему-то увидеть кого-нибудь другого. Коля, не отпуская её руки, почти с дикой ненавистью смотрел ей в глаза. Ну конечно, ведь ему так нравилась Алёна! А кому Алёна не нравилась? Его дружок Лёша смотрел не так враждебно, но состроив неприятную насмешливую гримасу.
