Я кивнула. И пошатнулась.

– Держитесь так себе. Оставим объяснения на завтра?

Я яростно замотала головой.

Александр вздохнул так грустно, и мне даже стало его жалко. Сомневаюсь, что люди начинают бегать холодными вечерами за чудищами, если они вдохновлены счастливой жизнью.

– Тогда сейчас едем греться и говорить.

Он забрал у меня рюкзак – и ладонь. Видимо, понимал, что я уже ничего не соображаю, что интеллекта у меня сейчас меньше, чем у мотылька, который следует за световым пятном. Действительно могу уйти не в ту сторону, споткнуться о кочку на земле и переломать ноги. И Александру будет стыдно. Ему – и нашему деканату, благодаря которым я оказалась замешана в этой истории.

Мы можем быть одиноки – здесь.

Но Вселенная настолько многогранна, что в каком-нибудь из её уголков обязательно найдётся наша родственная душа. Немного, быть может, отличающаяся от нас внешне, но по сути своей такая же.

Александр сказал, у того монстра были длинные руки, потому что его лицевая копия временами страдает жадностью. И большие глаза, потому что она подозрительно относится даже к своим близким людям, испытывает проблемы с доверием.

Я тоже перестала доверять этому миру.

Хотя бы потому что внезапно выяснила: у него есть изнаночная сторона…

В который раз вернёмся к началу.

Наш мир – лицевой, он красивый и благородный, насколько это возможно. Не без добрых людей, как говорят.

Если шагнуть вглубь на физическом уровне, мы окажемся в мантии и расплавимся, так и не приблизившись к ядру.

Но если погрузиться внутрь на уровне энергетическом, нас ждёт мир, который Александр прозвал изнаночным.

Устроен он совсем не так, как наша родная планета. Подробности Александр давать отказался, оправдываясь тем, будто бы я ничего не пойму. Как по мне, сам он ничего не понимает, а я четыре года только и делала, что изучала геологию и географию.

Но если в двух словах, в основе всего там лежит бесформенная материя, то самое белое полотно, и именно из него появляются и в него же возвращаются монстры.

Агентство «Демонстрация», смекаете? От монстров избавляет потому что. Александр сказал, название придумала его бабушка, чтобы придать всей их деятельности иллюзию адекватности и обыденности. При чём же тут карты? Спросила я, и Александр ответил, что очень даже причём, ибо разрывы задевают не только реальный мир, но и его модель. Он сказал, разрывы можно даже на бумажных картах зашивать, вот только слишком это опасно – разрывы обычно очень маленькие, на картах изображены в лучшем случае точкой, при реставрации можно случайно утянуть в изнаночный мир целый дом или хотя бы пару-тройку людишек.

А у изнанки, как мы уже поняли, своё население, своеобразное.

Но очень похожее на нас.

Когда человек достигает определённой зрелости и формирует более или менее осознанную личность (Александр сказал, что обычно это происходит годам к двадцати, или двадцати пяти, или тридцати, иногда раньше, иногда позже), по ту сторону нашего мира из сгустка субстанции образуется его родственная душа. И несёт она в себе дурные качества, доведённые до гиперболы. Если в лицевом мире человек упрямый, у его монстра будут рога. Если злой, его монстр позеленеет.

В случае если человек поменяется, монстра тоже ждут изменения.

Впрочем, заметил Александр, люди обычно не меняются, как бы сильно ни доказывали обратное. Так что рога у монстра отсохнут вряд ли, а зелёная кожа может посветлеть в лучшем случае на один-два тона.

Александр рассказал мне всё это в тот же вечер. Я сидела в его квартире, на диване, укутанная в три пледа, лохматая и красноглазая. Слушала внимательно, стараясь осознать каждое слово, но голова болела, как во время похмелья (спасибо волшебному бутыльку).