В это же время на пороге комнаты, где мы сидели, появился молодой человек лет 22-23, одетый в туземный костюм, и скромно стал в стороне. Хозяин выждал, пока наш разговор на минуту оборвался, и затем отрекомендовал этого молодого человека, как своего младшего брата, студента Московского университета. Я с удовольствием пожал руку симпатичному молодому человеку и пересел на соседний стул, чтобы освободить ему место. Но он поблагодарил и остался стоять.

– По нашим старинным обычаям, младшие не могут садиться в присутствии старших, – сказал он в пояснение.

– Это верно, – подтвердил и хозяин: – молод еще, пускай постоит. А когда вырастет, так и перед ним тоже будут стоять.

И только, когда подали закуску, он разрешил своему брату сесть вместе со всеми нами к столу.

А на другой день, когда я остался вдвоем с этим молодым человеком, я вновь вел речь на этот вопрос, и он мне сказал.

– Мы, осетины, да и вообще все коренные обитатели кавказских гор и нашей плоскости, дорожим своей стариной и свято храним многие вековечные обычаи. И среди них одно из первых мест занимает это правило – всегда и всюду оказывать почтение старшим. Старинный быт наш был основан на родовом принципе, где, как известно, возраст имел решающее значение… Правда, теперь уже далеко не по-прежнему соблюдается этот прекрасный обычай; но я лично считаю его чрезвычайно важным и почтенным и полагаю, что нахождение в университете не только не избавляет меня от исполнения его, но и обязывает к еще более внимательному к нему отношению.

– И ваш брат, видимо, тоже строго придерживается его? -спросил я.

– Да, и это совершенно правильно. Мой брат и я, мы находимся на виду у наших одноплеменников и должны показывать им пример. Поэтому я сажусь лишь во время еды, хотя обедаем мы вместе тоже довольно редко, – да, когда пишу брату отчетность по его хозяйству. И нельзя не признать всей справедливости этих рассуждений… А во время той же закуски мы познакомились, хотя, впрочем, не лично, а лишь на словах, со всей остальной семьей нашего хозяина.

– Я женат теперь во второй раз, – говорил он: – и имею двух сыновей и дочь. Жена – здесь, но она у меня кабардинка и, никогда не выходит к гостям. А из детей старший сын – в кадетском корпусе в Петербурге, а остальные – еще маленькие. Второй сын тоже пойдет в корпус, а дочь в институт.

– А не поверите, -продолжал он после короткой паузы, указывая на своего брата-студента, наши ардонцы никак не могут простить ему, что он не пошел на военную службу.

– Да, это правда, – отозвался с улыбкой студент, -просто проходу не дают, допрашивая, когда же я буду офицером и надену погоны! Погоны ведь для них, как для детей, – все. И они никак не могут понять никакой другой службы, кроме военной.

И когда я стараюсь убедить их, что деятельность на гражданском поприще может быть также почтенна и принести еще большую пользу, чем военная служба, они, выслушав внимательно меня, опять повторяют свой вопрос: «а погоны-то скоро наденешь?» И, кажется, придется уступить им и по окончании университетского курса, действительно, начать готовиться на офицера…

Мысль о знакомстве с «ашиновцами» преследовала меня с первой же минуты нашего прибытия к полковнику Xоранову, но высказать ее я нашел удобным лишь на другой день утром, когда мы вновь собрались все за чайным столом. Любезный хозяин тотчас же выразил свое согласие и послал за ними одного из своих прислужников. К великому моему удовольствию, «ашиновцы» оказались дома и не замедлили явиться в садовую беседку, где мы поджидали их за столиком, уставленным закуской, вином, аракой (водкой) и брагой. Их было трое – все рослый, видный и красивый народ с выразительными лицами, на которых бойко сверкали светлые глаза. Но особенно выделялся один, которого все присутствующие звали Дзеранов Саукудз (Черная Собака – в переводе).Большого роста, широкоплечий, обладатель, несомненно, громадной физической силы, а, судя по лицу, глазам и вообще по всему поведению, большой умница и «себе на уме», он представлял собой тип настоящего авантюриста, смелого, находчивого и хотя ценящего все блага земные, по готового на самые безумные предприятия из одной только любви к приключениям… Его товарищи и выдвинули его вперед в качестве рассказчика, а сами лишь поддакивали ему в наиболее интересных местах, скрепляя свои возгласы энергичной жестикуляцией, выразительной мимикой и игрой глаз. Саукудз Дзеранов, – такова была фамилия этого осетина, уроженца Ардона, – как и остальные его товарищи, сначала немного стеснялся, не хотел садиться, есть и пить в нашем присутствии. Но мы настояли на этом – и тем успешнее, что сам Хоранов, познакомив вас, тотчас же ушел по делу.