Дальше все произошло очень быстро. Оказавшись на земле, я увидела, как мама воздела руки к небу, и на месте, где мы только что стояли, появились мощные порывы ветра, образовывая воронку, в которую затягивало мелкие камешки и песок, нашедшийся в траве. Этот вихрь, совершив круговое движение и остановшись между мной и матерью, стал незамедлительно превращаться в высокую преграду, отрезавшую нас друг от друга. Мама заключила себя там вместе с дреонами, оставив меня снаружи.

Вскочив на ноги, я огляделась. Людей рядом не было, я оказалась наедине со стеной из воздуха, сквозь которую невозможно было ничего разглядеть. Сильный ветер не давал даже приблизится. Сквозь плотный поток воздуха ничего не было видно и только слабое рычание доносилось оттуда, заглушаемое шумом ветра. Я попыталась обойти непроницаемую баррикаду, в попытке проникнуть внутрь, но стена закрывала маму с дреонами со всех сторон. Как я ни пыталась, но не могла найти брешь, через которую можно было проникнуть внутрь и помочь маме.

Оставалось только ждать. Но тревожное ожидание продлилось недолго. Как только рычание дреонов затихло, воздушный покров стал испаряться сам собой.

Я незамедлительно бросилась вперед, но запнулась, не сделав и двух шагов. Меня бросило в дрожь от ужасающей сцены, что развернулась перед моими глазами. Дреоны, залитые темной кровью, неподвижно лежали на земле. Из глазницы одного торчала рукоять кинжала, превратив зрачки в кровавое месиво. У второго была проломлена грудная клетка, и виднелись торчащие наружу обломки костей.

А рядом с ними, спиной ко мне, стояла мама. Покачнувшись, она схватилась за бок, и я едва успела подбежать и подхватить её. Осторожно укладывая её на землю, я почувствовала ладонями что-то мокрое, и, взглянув вниз, еле сдержала крик. Мои руки были в теплой липкой крови. Её же собственная кровь на одежде смешивалась с черной кровью убитых ею тварей. Повседневное платье было порвано, рваные лоскуты скрывали глубокую рану на боку, из которой потоком текла темно-красная жидкость, мгновенно пропитывая землю под нами.

Опустившись на колени рядом с мамой, я начала рвать подол своей юбки. Ткань трещала по швам из-за моих резких движений, обнажая при этом кожу ног, но в тот момент меня это совершенно не заботило. Едва не выронив обрывок оторванной ткани, я нагнулась, чтобы приложить её к ране и попытаться остановить кровь, но мама остановила меня, мягко дотронувшись до руки.

– Не надо, милая. Это не поможет.

Я подняла на нее затравленный взгляд.

– Но твоя рана… Кровь… Надо её остановить…– из-за стремительно накатывающей паники слова давались мне с трудом.

Я видела, как вместе с кровью, из неё стремительно утекает жизнь. Лицо матери покинули все краски, черные ресницы резко контрастировали с бледностью кожи, а во взгляде светилась мольба. Она прикрыла глаза и медленно распахнула их снова.

– Прости меня, Айя. Я о многом тебе не рассказала. Это моя вина, что теперь тебе придется узнавать всё в одиночку.

– Тшш, тише, не трать силы, – мой голос дрожал, я из-за всех сил старалась сдерживать подступающие слезы. – Помощь скоро прибудет, я позову…

Я заозиралась, но никого не было поблизости. Некого было даже позвать на помощь.

– Айя, нет времени. Послушай меня. Никогда… никогда не приближайся к лесу Сиан. Обещай мне, – мама слабой рукой сжала мой подбородок и заставила посмотреть ей в глаза. Голос ее был очень тих. – Пообещай мне это… пообещай, что, что бы не случилось, ты не подойдешь к нему.

– Мама, я не… я не понимаю…

– Айя, пожалуйста, доверься мне.

Я зажмурилась, прежде чем задать следующий вопрос.