– Эта стена, ветер… это ты сделала?

– Да.

От такого простого ответа воздух покинул мои легкие.

– Но… как?

«Кто ты, мама?»

– Сейчас нет времени рассказывать. Все, что я когда-либо делала, даже то, что скрывала от тебя правду, было лишь для твоей защиты, – мама закашлялась, и из её рта тонкой струйкой потекла кровь. Я придержала её голову, наклоняя чуть вбок. – Всё, что умею я – умеешь и ты. Оно скрыто в тебе, я чувствую это. Но не нужно бояться. Просто… верь в себя, верь в свои силы. Но прошу, все равно пообещай…

– Хорошо, я обещаю… Обещаю не заходить в тот лес, – прошептала я срывающимся голосом. – Но и ты мне кое-что обещала. Никогда не оставлять меня. Мама, пожалуйста… может еще не поздно сбегать за помощью…

Я не могла её потерять. Не могла лишиться единственного родного человека. Пелена слез застилали мне глаза, и лицо мамы расплывалось передо мной.

– Ты помнишь тот день, – её голос был совсем слабым. Она чуть улыбнулась. – Девочка моя, я всегда буду с тобой. Вот здесь. – она переместила руку на мою ключицу, слева, там, где находилось сердце. – И никогда тебя не покину. Я очень горжусь тобой. Не забывай, что я тебе сказала тогда, хорошо? Не прекращай мечтать и верить в себя.

Я крепко стиснула её ладонь в своих руках.

– Мам, не нужно было этого делать. Не надо было меня спасать ценой своей жизни… Я ведь без тебя не смогу… – мой голос сорвался на последней фразе, и получилось только просипеть.

– Я все что угодно сделала бы ради тебя, Айя. Ты – моя дочь. Я мечтала подарить тебе спокойную жизнь, свободную от тревог. Но… – мама снова закашлялась. – Во всем этом моя вина. Прости меня, – голос мамы становился все тише и тише. – И даже не думай пытаться исправить мою ошибку…

– О чем ты говоришь? Какую ошибку? – сдавленным голосом проговорила я.

Но мама уже не ответила. Глубоко вдохнув, насколько хватило сил, она закрыла глаза. Меня затрясло.

– Ни за что не вини себя, доченька, это лишь моя ответственность… И я готова её принять. А теперь… тебе нужно отпустить меня.

– Нет! Мама!

Но говорить уже было некому. Рука матери безвольно упала на землю.

Первые мгновения я не ощущала ничего. А потом по долине пронесся полный боли и отчаяния крик. Он что-то оборвал внутри меня, уже не сдерживаемые слезы хлынули потоком, и я почувствовала странную легкость, будто только что освободилась от тяжелых пут, сковывающих изнутри. Неожиданно поднялся сильный ветер, и я придвинулась ближе к маме, пытаясь защитить ее от ревущей стихии. Спутанные волосы хлестали по лицу, и я заслонила глаза от пронизывающего ветра.

Колючее покалывание разлилось по всему телу, словно сотни острых лезвий вонзились в кожу. От нестерпимой боли меня всю охватил жар. Огонь разбегался по венам, я будто горела изнутри. Помутневшим от боли и слез зрением я увидела, как от моей кожи исходит свет. Приблизив ладони к глазам, даже сквозь кожу я видела, как обжигающие волны двигаются внутри меня, по венам. Жар поднимался к кончикам пальцев, и было ощущение, что меня разрезают изнутри, выпуская льющийся свет наружу.

Крупные капли пота покрывали всё тело, ткань платья прилипла к спине, мгновенно став мокрой. Холодный ветер обдувал меня со всех сторон, отчего я задрожала еще сильнее. Повинуясь неизвестному инстинкту, я свела ладони вместе, образовав полукруг и увидела, как его затопляет ослепительный свет, покидающий мое истерзанное тело. А вместе с этим ярким светом меня покидала режущая боль.

Светящийся шар повисел немного в воздухе над ладонями, а потом начал стремительно увеличиваться в размерах, пока ослепительной вспышкой не осветил всю долину и не исчез вместе с бушующим вихрем.