Он спрашивает проводника, и тот говорит ему, что это рис, тот самый рис, который мать варила им с шафраном, когда они жили в Ахвазе. А на полях работают люди – высокие, с длинными черными бородами, проводник назвал их зуттами*. Они живут тут испокон веку, еще с тех времен, когда здесь водились великаны из племени ад*, они всегда были хозяевами этих мест, а сейчас их оттесняют все дальше в болота, и они недовольны и грозят поднять оружие против власти.

Все это рассказывает Хасану проводник. За время путешествия он привязался к смышленому мальчику; особенно он благодарен Хасану за то, что тот спас его от бану кудаа. «Если бы Аллах не внушил тебе твоих стихов, – часто повторяет он, – эти разбойники обязательно отняли бы у меня верблюда, а вас захватили бы и продали на невольничьем рынке в Басре».

«Когда же Басра?» – пристает Хасан к проводнику.

«Скоро, скоро, с помощью Божьей», – раз за разом слышит он в ответ.

Наконец вдоль дороги начинают встречаться стройные финиковые пальмы. Селения зуттов больше им не попадаются, кое-где видны группы жалких хижин, вокруг которых стоят всадники, вооруженные саблями и луками. Неподалеку множество чернокожих, закованных в длинные цепи, рубят камыш тяжелыми ножами и складывают его в кучи. Другие рабы лопатами перекидывают черную вязкую жижу, копают канавы, укладывают в них камыш.

Старик, не дожидаясь расспросов Хасана, рассказывает, что это африканские рабы – чернокожие зинджи*, их привозят издалека, они все принадлежат халифу и осушают здесь болота, чтобы можно было проложить хорошую дорогу, по которой пройдут и караваны, и войска. Ведь пока что путь в Басру пролегает по воде – или с моря, или по великой реке Шатт аль-Араб. Морским путем привозят сюда и этих рабов, захваченных в плен у побережья далеких стран, где живут чернокожие.

Верблюд сворачивает, и перед Хасаном открывается море. Оно сверкает сильнее, чем солнце, а маленькие черные пятна на нем – лодки, большие и маленькие, великое множество лодок. Вот она какая, Басра! Слева, вдоль берега, шумит разноязыкая пестрая толпа. Белеют плащи арабов-кочевников, снуют носильщики, почти все темнокожие, одетые или в длинную рубаху, или просто в набедренную повязку. Те, что носят ожерелья из раковин, – жители Берега зинджей, а в пестрых тканях – малайцы и индусы. Важно проходят мусульманские купцы – у каждого из них в гавани снаряжен корабль, который повезет в Африку соль и сахарный тростник, вышитые ткани, ковры и другие товары.

Кругом крики, толкотня, погонщик спешит вывести верблюда из шумной гавани и направляется по узкой улочке. Путники подходят к невысокому, но просторному дому, окруженному глиняной стеной.

– Это постоялый двор, – обращаясь к матери Хасана, говорит бедуин. – Вы сможете здесь остановиться, пока ты не подыщешь себе недорогое жилище. Я помогу тебе, твой сын принесет счастье хозяевам.

И вот они в новом доме. Хасан никогда раньше не видел такой лачуги – здесь только одна комната, а дворик так тесен, что едва можно повернуться. Мать, Хасан, его брат и сестры спят рядом на полу, подстелив то, что осталось из тряпья. Но и это хорошо. В Басре трудно найти жилье – уж очень много здесь народу. Хорошо, что им удалось снять дешево эту лачугу, и то потому, что хозяин, выслушав рассказ проводника, поверил в счастливую звезду мальчика. В Басре много воинов, купцов, ремесленников, по этому мастерица хорошо выстирать одежду всегда найдет себе работу. Мать Хасана познакомилась с несколькими женщинами, которые брали в стирку одежду, и они, сжалившись над вдовой, отослали ее к Абу Исхаку, богатому продавцу благовоний.