Работа отвлекала Любу от воспоминаний о прошлом. Вот и Сашка уже подрос, первые шаги делает. Виктор относится к нему как к родному сыну. То коня на палочке смастерит, то придумает сказку на ночь и расскажет.

Люба не раз ловила себя на мысли, что начинает привязываться душой к этому человеку. Образованный, интеллигентный и очень симпатичный Виктор вызывал уважение. Никогда она не слышала от него ругательств, никогда он не повышал голоса или кичился своим начальственным положением. У него всегда был свой подход, и в любой сложной ситуации он находил выход, и люди прислушивались к нему.

Любаша с первых дней взяла на себя все заботы по дому. Да и когда ему заниматься – он всё время думает только о других, о партии. Ей смешно было наблюдать, как утром он брился у рукомойника, всё время заклеенный газетными бумажечками от порезов на подбородке. На ходу проглатывая приготовленный Любашей завтрак, Виктор бежал на всех порах в райком партии на новые подвиги.

А бывали у них с Сашкой и праздники, когда он, уставший после командировки, приходил домой или когда день не удался. Тогда Виктор Николаевич раскрывал футляр и извлекал из него свой любимый инструмент – скрипку. И всё в доме наполнялось волшебной музыкой. Больше всего ему нравился Чардаш. И всё вокруг преображалось, душа оттаивала, и жизнь уже не казалась такой безнадежной. Сашка в эти минуты замирал, словно заколдованный, и сидел тихо как мышь, наблюдая за смычком в руках Виктора.

Жили Люба с Сашей в отдельной комнатке. Сначала она ходила на работу в райком и сидела там допоздна над бумагами; приходилось брать сына с собой, что доставляло неудобство для работников райкома. Посмотрев на всё это, Виктор предложил перетащить печатную машинку к нему домой. Тогда времени будет больше для работы, да и в целом удобнее.

Бумажной работы всегда хватало с головой. Вся документация проходила через её руки: и декреты, и распоряжения, и отчёты, и письма в горком. Светового дня не хватало, а лампочка Ильича ещё не добралась до Ровеньков.