– Да, товарищи, хоть и выиграли мы дело революции, много ещё врагов Советской власти по щелям да норам. Нужно нам ещё больше сплотиться вместе. А чтобы враг чувствовал нашу силу, давайте организуем силы самообороны, создадим в станице нашу казачью красную милицию. Людей служивых у вас в достатке, опыт боевой имеют. Предлагаю не откладывая в долгий ящик предлагать кандидатуры.

– Вон Ерофей Иванович, георгиевский кавалер, его можно, – выкрикнул кто-то.

– Ерофей Иванович, выходи в круг. Скажи станичникам, согласен возглавить алексеевскую милицию?

– Так что ж не согласен? Этак нас всех, как кур, передушат! – ответил Ерофей.

– Ну, давайте голосовать, товарищи колхозники! – предложил Виктор. – Так, единогласно. Теперь главное – нужно выбрать нового главу правления колхоза. Какие есть соображения по этому поводу? Есть ли у вас партийные лица?

– Да вон Иван Конь. Он и в Красной кавалерии был, и в партии…

– Кто за Ивана Коня? Единогласно! Ну а вы, Любовь Ивановна, останетесь секретарём у Ивана.

Люба стояла, как оглохшая, и не понимала происходящего. Ей сейчас и не до колхоза: муж погиб, дома нет, денег нет, какой из неё работник? Она зарыдала и направилась в сторону реки.

– Любовь Ивановна, Любовь Ивановна, подождите! – последовал за ней Виктор. Обернувшись к станичникам, он бросил: – Вы, товарищ Иван, пока ведите собрание, выбирайте кандидатов в правление, я сейчас вернусь.

Любаша отрешённо брела к реке. Жить ей не хотелось, да и ребёнку зачем такая жизнь? Так лучше в омут, думала она.

– Постойте, Люба! – догнал её Виктор. – Ну стойте же! Вы куда собрались?

– Жизнь не мила, топиться я…

– Да возьмите же себя в руки! Знаете, сколько я потерял близких и родных людей? Мне бы много раз пришлось топиться. Я прошёл все круги ада, и знаете что? Я живу ради тех, кого уже нет. Живу ради памяти о них, чтобы закончить то дело, которое мы начинали вместе.

– Нет, у меня нет сил… Да и жить мне негде, и не на что… Так что отпустите меня.

– Нет, нет, я вас не отпущу. Я заберу вас с собой во Фролово. Вы будете жить у меня и работать секретаршей в райкоме партии. Вы должны жить ради памяти вашего мужа и для его ребёнка, ведь ребёнок – это его частица. Собирать вам нечего, как я понимаю. После собрания вместе выезжаем, и никаких возражений!

Вернувшись на майдан, Аблов рассказал собравшимся о последних директивах партии, о том, как идёт коллективизация в соседних районах. Люба стояла и внимательно всматривалась в этого молодого мужчину в кожаной куртке и кожаной фуражке с красной звездой вместо околыша. «Нужно жить ради памяти мужа, нужно жить ради ребёнка», – всплывали его слова в памяти. Какая-то внутренняя уверенность подсказывала ей, что этот человек поможет ей преодолеть все трудности в жизни. Нужно идти за ним…

Печатная машинка стрекотала под бойкими пальцами Любаши. Она с головой погрузилась в новую работу. Её покровитель Виктор Николаевич постоянно был в разъездах и командировках. Вот и сегодня он уехал в Урюпинский район, разруливать спорную ситуацию с казаками.

Да, тяжело идут новые преобразования на земле. Не все хотят расставаться с непосильно нажитым. Как можно отдать родное – буренку или трудовую конягу кому-то? Всё общее, всё народное – это красивые слова, а на деле человек отдал свои кровные на покупку животины, растил, выхаживал, и вот – на те здрасте, отдай в колхозное стадо. Это беднякам, неимущим и лодырям колхоз в радость, а кто своим трудом кормился с землицы, тому понять колхозную философию тяжело. А не хочешь – враг Советской власти. И слово-то какое придумали – кулак…