Но, игры и прогулки, это все-таки, скорее были исключением. Все в семье считали своим долгом заниматься воспитанием и образованием
Еньки. Старшая Надежда обучала его Азбуке, ему нравились картинки, разных зверюшек. В пять лет Енька, уже мог самостоятельно читать по слогам. Мария занималась с ним рисованием, Николай старший сын, привез ей в подарок набор цветных карандашей из Петербурга, и Енька с удовольствием повторял за сестрой, старательно рисуя в её альбоме.
Любил Енька и типографию отца, он внимательно наблюдал, как
Николай Николаевич крутит колесо маховика для пресса, а из под пресса, отец достает пахнущие свежей краской листы бумаги с буковками.
Иногда отец разрешал Еньке, покрутить колесо, и он был горд, что ему доверяют настоящую, мужскую работу. А лет в шесть Николай Николаевич, разрешил сыну искать нужный шрифт и вставлять в ящички для печати, составляя из них слова и предложения. Так что печатником Евгений был уже с детства…
Он и не подозревал что эти навыки, уже скоро пригодятся для дела революции…
ДО ПАРИЖУ…
Столичная жизнь Петербурга, закружила, завертела Николая Аблова.
Здесь, и время текло по другому, и свой бешеный ритм, к которому Николай никак не мог привыкнуть.
Каждый день приносил новые, свежие впечатления. В Петербурге нельзя заскучать, помимо курсов в Технологическом университете, Николай посвящал время ежедневным прогулкам. Он уже плотно изучил Центральную часть города, Невский проспект был изучен досконально от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры. Проспект дышал респектабельностью и изяществом, витрины магазинов, ресторанов, кафейн манили посетителей, своими вывесками и зазывалами. Туда-сюда проезжали многочисленные экипажи и упряжки. У Казанского собора собиралась большая группа извозчиков и «лихачи» и «любимчики» и «ломовые», проблемы добраться в любой конец города не было никакой.
Но, больше всего Николай предпочитал пешие прогулки. Нравился ему и Васильевский остров с его прямыми линиями вместо улиц. Поговаривали что царь Петр 1, хотел здесь устроить Северную Венецию, да постоянные наводнения на Неве помешали задумке, каналы засыпали, а названия линии остались…
Любил он прогуляться по набережной от Горного института, до Биржи, пройтись мимо спящих cфинксов, подойти к ростральным колоннам, полюбоваться на Неву и Зимний дворец Императоров, дойти до домика царя Петра…
Бывал и в Александровском саду, а дальше проходил до памятника основателю города, Петр величаво сидел на коне и, как казалось, смотрел надменно на Николая сверху, вниз…
Нравилось ему и творение Монферана, величественный Иссакий,
И самый широкий в Питере Синий мост…
Но, чем больше восхищал его Питер, тем навязчивее забиралась к нему мысль, не дающая покоя. Почему столица пышет богатством и благополучием, а вся остальная огромная Россия живет в грязи и бедности…
Почему люди здесь тратят огромные деньги, по разумению провинциала, на сомнительные развлечения, и проигрывают за ночь в карты, целые состояния, а большинство людей в России не имеют даже самого необходимого…
Николай слышал от студентов, что Петербург, был построен буквально на костях миллионов строителей на болотах… и над всей этой красотой, витает дух запоротых, замученных, бесправных людей…
Когда он доходил до Марсового поля, он задерживался на несколько минут у места казни декабристов, ему хотелось понять, за что пожертвовали эти люди своими жизнями, каковы были их замыслы…
И все-таки большую часть времени, он посвящал своему любимому занятию чтению книг, в Питере была шикарная государственная библиотека, здесь время замирало для него, и он забывал обо всем, погружаясь в другой мир, отличный от реальности…