Абловы. Забытые имена Владимир Пономарев

© Владимир Александрович Пономарев, 2024

ISBN 978-5-0064-6270-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Несмотря на слякоть, и моросящий дождь, Николай с самого утра находился в приподнятом настроении. Сегодня в его жизни наступил настоящий праздник. Его приняли на должность железнодорожного артельщика при Моршанской станции.

Попасть на работу на «чугунку», была не сбыточной мечтой многих граждан Российской Империи. А должность артельщика давала сказочные возможности, и перспективы.

Еще совсем мальчишкой, он с друзьями часто бегал на строительство железки. С удивлением они наблюдали, как прикомандированные крестьяне из соседних помещичьих поместий, гурьбой таскали на себе стальные, длинные рельсы. Залихватски с двух-трех ударов забивали костыли в пропитанные шпалы. Они еще не понимали всего грандиозного замысла происходящего.

Потом пришло время строительства Моршанского железнодорожного вокзала. Это было просторное двухэтажное деревянное здание с железной крышей. Перед зданием был сколочен деревянный перрон, на столбе прикрепили колокол, теперь то Николай точно знал его назначение.

Звук этого колокола всегда вызывал в нем радостные чувства.

Он хорошо помнит тот день, когда все горожане собрались у вокзала, лицезреть прибытие железного коня. Паровоз произвел на жителей неизгладимое впечатление. Многие крестились, и становились на колени.

Женщины бросали чепчики в воздух. При подходе к станции паровоз, выпустил клубы черного дыма из высокой трубы и протяжно загудел, толпа закричала ура. На перроне стояли железнодорожные служащие, в красивой форме и фуражках с кокардами. Молодые не замужние дамы бросали в их сторону многозначительные взгляды.

Николай тогда еще не разбирался в их чинах, это сейчас он

настоящий эксперт, и знает наперечет, все ранги, от начальника станции, до машиниста, телеграфиста, семафорщика или обходчика.

И не только это он знает, а и размер их жалования, так как в обязанности его новой должности входит выдача денежного содержания всем служащим железной дороги, включая рабочих депо, путевых обходчиков, стрелочников.

Работа ответственная, но и по рассказам, очень опасная. Артельщики лакомая добыча бандитов и грабителей. А потому, охранять Николая в поездках будут станционный жандарм и унтер офицер из Моршанского жандармского управления.

Все эти мысли переполняли Николая, он был рад всему, и новенькой железнодорожной форме, и отличительному знаку артельщика, и новенькому, еще пахнущему типографской краской удостоверению.

Получив все инструкции, и наставления начальства, он морально готовился к своей первой командировке, вместе со сдающим дела бывшим артельщиком Иваном Васильевичем, уже с десяток лет проработавшим в этой должности, но здоровье его подвело, Иван стал плохо видеть, и дорожное начальство решило заменить его на более молодого сотрудника.

Первая их поездка предстояла до станции Кузнецк, Николаю с нетерпением Хотелось прокатиться на поезде, по путешествовать, и посмотреть на город Кузнецк. Он еще и не подозревал, что этот город сыграет немаловажную роль в его жизни…

В Кузнецк, Николай всегда приезжал с особой радостью.

Нет не то, что Кузнецк особенно нравился, ему. Он очень похож был на его родной Моршанск. Те же деревянные неопрятные домишки, вдоль речки Труев, которая напоминала ему реку детства Цну.

Правда на Цне до появления железки, жизнь била ключом, было много барж и суденышек, которые чалились у пристаней под загрузку зерна, муки и соли. Но после сильного пожара в 1875 году Моршанск выгорел почти под чистую, а железная дорога стала конкурентом судоходству, и город стал потихоньку вымирать.

По грязи Кузнецк ничем не уступал Моршанску, весенние дожди делали его непролазным, и вылазки в город для Николая были настоящим испытанием, он очень любил свою служебную форму и переживал за неё во время распутицы.

Но, было в Кузнецке, нечто особенное, что тянуло его сюда.

Нет не природная красота, и не чугунолитейное производство, не красота местных церквей…

Он помнит свое первое путешествие в этот городок, первая рабочая поездка, как он сильно переживал, чтобы не ошибиться в пересчете денег при выдаче служащим. Ему даже по ночам снился один и тот же навязчивый сон, как за ним бежит разгневанная толпа и хочет наказать его за обсчет…

Но, дело сделано инкассаторская сумка похудела и его наставник Иван Васильевич похвалил за работу. Ну а до отправления поезда в обратный путь было достаточно времени, и Васильевич попросил его сходить на местный рынок затоварится продуктами, благо начальство выдавало продуктовые деньги на дорогу.

Николаю доставляло удовольствие прогуливаться в форме. Работники железной дороги пользовались большим уважением, и простые горожане при встрече снимали картузы с головы и кланялись, как перед высокородными вельможами. Ну и сам двадцати двух летний Николай, был строен под стать форме. Ему нравилось носить усы и бородку, как у самого императора.

Но, города он еще не знал. И чтобы найти дорогу на рынок пришлось прибегнуть к посторонней помощи. Рядом шла молодая барышня, на вид лет восемнадцати с корзинкой в руках. Наверное идет на рынок, подумал Николай и окликнул девушку.

Она смутилась от его обращения, и лицо её покраснело от смущения.

Да я тоже иду на рынок, ответила она, давайте провожу вас.

Так состоялось их первое знакомство. Девушку звали Надежда. Отец её Лаврентий Никонорович, был приказчиком у хозяина кожевенной фабрики.

Они вместе бродили меж продуктовых лавок, и кажется не спешили расставаться.

Надежда приглянулась Николаю, черноволосая с карими веселыми глазами, сбитой и гибкой фигурой. Но, больше всего его покоряла её естественная улыбка.

И теперь каждая командировка в Кузнецк, стала праздником для него.

И Николай уже был готов засылать сватов, ведь дружба их продолжалась уже два года и Надежда ждала его и встречала с большой радостью.

Нужно было принимать решение….

Лаврентий Голиков, уже больше двадцати лет отслужил верой и правдой на фабриканта Семенова. Фабрика давала хороший доход, кожу отправляли и в Москву и Петербург, товар пользовался спросом.

Да и хозяин был доволен приказчиком, покладист, и не воровит,

с рабочими находит общий язык, и приструнит, если бузить начинают.

Скопил Лаврентий деньжат на службе, домик выстроил на берегу речки, и недалеко от фабрики. Большой, деревянный, в шесть окон, с резными ставенками. Дом просторный, и новому постояльцу мужу Надюшки, место нашлось, выделил комнату молодоженам.

Примаку он нарадоваться не мог. Интеллигентный, покладистый, хоть и сословия мещанского, но при железной дороге, жалование приличное.

Так что за доченьку переживать не придется. Да и видный мужичок, вон подружки Надькины, так и зыркают сороки.

Ну да любовь у молодых крепкая. На свадьбу денег не пожалел.

Венчались в Соборе Вознесенском, а потом гуляли у него дома, и с фабрики народ был, и с чугунки друзья Николая. Сваты не приехали хворые совсем.

Хозяин фабрики самовар молодым подарил. Чаевничаем по вечерам вместе.

Жаль женушка не дождалась этой радости.

Ну, и у Лаврентия радость оказалась не долгой, свалил его тиф.

Промучился он недельку, а на вторую и отдал богу душу.

Поскорбили Абловы, отпели, как полагается, ну что поделаешь, человек не вечен. Ну, Надежда Лаврентьевна над домом хозяйство взяла.

Ну и с Николаем думать начали, как жить-то дальше. Работа конечно престижная у Николая, да командировки постоянные, кататься по дорожке, то с зарплатой, то с почтой. Негоже молодую жену одну оставлять. Тем более, что Лаврентий Никонорович, не оставил их без средств к существованию.

Наследство свалилось, на их голову и нужно подумать, как не прожить его, а преумножить.

Ну, на фабрику конечно не хватит, и на паровоз. А вот можно было бы, как барыня Берштейн, прикупить станочек типографский. И на дому открыть типографию. Рекламки, отчетики буржуям печатать, дело не пыльное, зато любимая рядышком, попечатал и к самовару, чайку погонять.

Ну, так и порешили, попробовать с печатным делом, как пойдет,

а на оставшиеся деньги открыть аптечный лабаз, ведь человек такая натура так и норовит заболеть, а значит доход обеспечен.

Посудили, порядили, да так и сделали, теперь в доме пахнет свежей типографской краской, и жизнь наладилась. Эх, вот форму конечно жалко, теперь на улице прохожие картузы не снимают, ну да ладно….

Быстрее, быстрее милый, прикрикивал на извозчика Николай. Сани резво катили по улицам Кузнецка. В розвальнях куталась в полушубок бабка повитуха Агафья. Агафью знала большая часть жителей городка. Она первая, кто встречал их на божий свет. Да и бабка она была относительная, лет сорок шесть от роду, но дела свое знала хорошо.

Николая она знала по аптекарскому лабазу, частенько забегала к нему за лекарством и микстурой.

Николаю казалось, что сани застыли на месте, и лошади еле передвигают копытами. Быстрее, быстрее, кричал он…

Дверь в дом, открыла прислуга Дуся, она так и осталась в доме после смерти отца Надежды. Ну как она? Успели? от двери спросил Николай Николаевич… Все трое побежали в спальню к Надежде Лаврентьевне. Приготовь теплой воды и чистых простыней, на ходу давала указания Агафья.