Свободой Рим возрос,

А рабством погублен.

Судьба империи и судьба Александра Пушкина – Рюриковича по линии прабабушки Ржевской – оставившего слепок для своего бессмертия и бессмертия Державы. Образ эпохи и поколения: ««Слово –глагол и глагол есть Бог» – В. Гюго. Время царей и одной Поэзии:«И никогда ещё ни один русский писатель, ни прежде, ни после его, не соединялся так задушевно и родственно с народом своим, как Пушкин… Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера в его духовную мощь, а коль вера, стало быть, и надежда, великая надежда на русского человека» (Ф.М. Достоевский).

Я мог свободу даровать....На волю птичку выпускаю При светлом празднике весны. Я стал доступен утешенью; Зачем на Бога мне роптать, Когда хоть одному творенью

Его возможности, победы и поражения. Знавшего, что долг поэта, пока он в силе, дать всему миру услышать себя. Это была воля эпохи. Символ мира между блеснувшим светом и сумерками. Как не применить слова А. Камо «Кто такой бунтарь? Человек, который говорить «нет». Он не искупал грехи человечества. Он просто не ждал, он просто делал свое дело. И знал, что печаль есть форма усталости. И было потому поэту Пушину жаль этого вечно спешашего монстра,человечество. Он не искал бессмертия. Он брал все, что можно, от жизни, чтобы, говоря словами Плавта, поймать свою сущность и избежать «шумной оравы кентавров и сатиров» (Платон). Стал больной совестью своей эпохи. История всегда на стороне того, что произошло – что даже во тьме добрые дела не пропадают. Он работал и мечтал, имея тем самым каждодневное занятие:

Что не любить оно не может.И сердце вновь горит и любит – оттого,

«В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла.

(Из статьи Н.В. Гоголя "Несколько слов о Пушкине". 1832)

Вся жизнь человеческая, ее мечты и просторы, надежды и обольщения, буйство молодых чувств и умудренная зрелость проходят перед нами :

И божество, и вдохновенье,

И жизнь, и слезы, и любовь

Мы купаемся в лучах пушкинской доброты. Мы учимся у поэта живому чувству состраданья, «лелеющей душу гуманности»:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал

И мы влюбляемся в жизнь, в ее краски, звуки, лики благодаря Пушкину. За благородство, за бескорыстную любовь, за верность мечте о духовной свободе человека, которую Пушкин пронес через всю свою короткую и мятежную жизнь. За его способность увлекаться и увлекать сердца. За то, что любил людей и умел дружить с ними: «И в жертву не принес я мщенья вам и жизни…»

Он был и несчастным порой, и разочарованным, и измученным, и раненым…и умирающим. Но у нас в памяти осталась гениальная солнечная натура Пушкина, его влечение к жизни, ее удовольствиям и тревогам, его романтизм, горячий темперамент, страстность, светлый, глубокий ум, его « тайная свобода»– мудрый покой. И как незатухающее светило, всю жизнь он сияет над нами:

Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?

Не войском, нет, не польскою подмогой,

А мнением, да мнением народным.

В наше «безумное» время, чумное, когда мы забыли « сладость бытия», и при слове «О родина святая» наше «сердце не дрожит»:

Все суетится, лжет за двух,

И всюду меркантильный интерес

своей поэзией Пушкин напоминает нам о поразительном контрасте, сложившемся в мире людей: идольская месса гордыни и высокомерия «бесов… кромсающих страну», «…от тщеславия своего ты погубил мудрость твою… ты ум свой ставишь наравне с умом Божиим» (Иез.) и евангельский рескрипт доброты и любви, стоящих у двери простого человеческого сердца, умеющего понять, простить и отстоять: «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор.). Они, «бесы», под маской благочестия скрывая в своем сердце беззаконие, и, как фарисеи древности не помнящие о предупреждении Христа: «Кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф).