Питер Рубенс Поклонение волхвов

Мастерство Рубенса, его умение формировать мощную композицию, светотень формирующий объемы и гениальная система цветов, характерны и для этой картины. Здесь натура ощущается живым образом – через оригинальную пластику тел. Картина обогащена обилием фигур, образов (с патетическим жестами) и различных аксессуаров. Герои полотна как всегда подчеркнуто телесны. Но самым главным достоянием этой картина является создание атмосферы веры в потенциальное человеческое счастье, связанное с рождением эпохи христианства. Значимость события, изумление и восторг отражены на лицах почти всех персонажей. Сказанное удивительным образом дополняют и фигуры животных.

Рубенсу удалось раскрыть объективное содержание сюжета: Иосиф, со своим проникающим взглядом, покровительствует младенца, волхв Каспар на коленях преподносит золотые дары, Бальтазар и Мельхиор в блаженстве ожидают своей очереди преподнести свои дары, которые по традициям средневековья, у Рубенса в золотых вместилищах, изготовленных мастерами его эпохи. Все 3 волхва в сопровождении детей. Чтобы напомнить о происхождении волхвов, художник на картине изобразил символы восточного происхождения.

Это сопровождающие волхвов люди в тюрбанах и верблюды самих волхвов. Даров на полотне Рубенса больше чем по сюжету (золото, ладан, мирра). На переднем плане, не исключается что по заказу покровителей, с дарами изображены полуголые мужчины, которые как бы выстраданные, и еще не совсем проникнуты значимостью происходящего. Ну и конечно же, на верхнем плане ангелы. Без них никак, они здесь хоть и с детским лицом, но с мудрым взглядом пророков.

По роскошным травам России бегал симпатичный мальчик, которому суждено было шагнуть в вечность, создать шедевры, которые возвеличат само имя Человек.

Утро встречало юного Сашу блеском росы и птичьим гомоном. Радуга расцветала над ним павлиным хвостом, скрываясь за зелеными холмами. По душистым просторным склонам паслись стада овец. Цвели багряные и пунцовые маки. А рядом, совсем близко, плыли сиреневые облака. Сияла очищенной чистотой весенняя заколдованная природа. Едва ли кто мог предсказать, какого демона извлекла земля из своей бездны, который своим талантом носил в себе приметы новой жизни, еще не виданной, « что она казалась живее живого», что оживит эпоху и составит славу нации, дав обильный урожай, вулканический выброс шедевров…что какая -то колдовская сила отдаст все его помыслы поэзии, поднимет , даст крылья, чтобы подняться над любимой страной и так по – орлиному остро ее увидеть. И это ощущение необьятности и непостижимости мира, вселенной, окружающей людей, уже никогда не покинет Пушкина. И он будет писать всего лишь две вещи, но самые главные на земле: человека и представления его души.

Откуда было знать гордой династии Романовых, что в уходящем восемнадцатом веке на дивной русской земле откроет глаза один из величайших людей нашей планете, который возьмет их с собой в вечность, а в девятнадцатом столетии великие государства мира будут счастливы иметь в своих собраниях хотя одно стихотворение Пушкина – титана по мысли, страсти и характеру. Да, «Вы не ценили его при жизни» – можно было сказать с равным правом и меланхолическому Александру I«Благонравному» и самодержцу Николаю I«Шприцрутену, Палкину» и сотням других больших и малых граждан Земли, окружавших поэта. Граждан той самой планеты, которая сегодня славит и всегда будет славит великого Александра Сергеевича Пушкина. Таинственно – привлекательного, простого и сложного, совестливого и мудрого: «О, дивное и возвышенное назначение человека, которому дано достигнуть того, к чему он стремится и быть тем, чем он хочет…» (Пико делла Мирандолла). В этих словах великолепно и непреходяще выражен сам дух кудесника Пушкина, своим гением, отразившим сияние жестоких и прекрасных, неповторимых человеческих веков. Пушкин любил людей и стремился видеть мир прекрасным. Как и четыре века до него с прозрачным мерцанием светлых мудрых глаз великий художник Леонардо, написавшем эти слова: «Обрати внимание на улицах под вечер на лица мужчин и женщин. Какая прелесть и нежность видна в них!». И ты словно чувствуешь в ответ пожатие маленькой энергичной руки Пушкина. Вот он сел на скамейку. Открыл тетрадь. Начал писать. Юного творца обступили античные боги и славянские герои.