– Вы благодарны ему за эти моменты?

– Да, – согласилась Даша.

– Что бы вы сказали ему в знак благодарности?

Даша долго молчала, силясь произнести что-то, и наконец выпустила из себя признания:

– Я очень тебя люблю и всегда буду помнить это.

На последних буквах Даша расплакалась и затряслась всем телом.

Она плакала, ссутулившись и скрытая своё лицо руками, но, на счастье Павловой, наконец плакала – эта, вроде как, бесчувственная девочка.

– Простите меня, я сегодня все испортила, – переслала плакать, но не сутулиться Даша.

Маша не стала в этот раз играть в игры и благодушно ответила:

– Если вы вдруг извиняетесь за свои слёзы, то не стоит. Я же психолог. Я люблю, когда люди плачут в моем кабинете. Я считаю, что слёзы универсальный очиститель души. Как вам сейчас?

– Я ещё не поняла.

– Вам можно не понимать? Сможете просто быть в этом?

– Да, – удивляясь ответила Даша, кажется не понимая, что говорит ей Мария. Но вдруг встрепенулась: – Мне ещё хочется перед вами извиниться за своё опоздание. И объясниться…

– Давайте, мы это оставим на следующий раз, время завершать встречу. Побудьте в тех чувствах, что у вас сейчас. Не спешите завершать текущие ощущения, они сами завершатся. В следующий раз расскажите про причины опоздания, если это не потеряет свою актуальность. Так я буду вас ждать с большим интересом, как загадка, почему же вы опоздали, – подмигнула клиентке Маша.

– Вы будете меня ждать?

– Да.

Даша улыбнулась какой-то своей мысли и, подняв глаза на Машу, пристально посмотрела ей в глаза, не теряя улыбки.

В перерыве между клиентами, Мария видела, что пришло сообщение от Яра, но не стала его открывать, чтоб не сбиваться с рабочей волны. Как послевкусие от встречи с Дашей, она вспоминала ее платье-колокольчик чуть выше колен мягкого голубого цвета, наконец проявившееся из фона остальных событий. Оно ей шло и подчеркивало ее хрупкую нежность, а суровая солдатская поступь исчезла в потоке женских слез. Как бы хотелось, чтоб эффект сохранился, и как жаль, что скорее всего так не будет и предстоит еще много бесед.

«С появлением Яра время потеряло свою линейность, то оно бежит, то медлит. А когда он обнимает меня, замирает. Но нет, нет! Не буду смотреть его сообщение. Личное потом. Интересно, не слишком ли я мягка с Дашей? Это ли ей нужно? Хотя, если самым ярким ее воспоминанием было, как ее парень гладил по голове, то да, ей очень не хватает ласки. Но что более интересно, отчего у неё уменьшились мигрени? Что ещё, кроме разрыва с любимым, изменилось в ее жизни? И вообще, отчего я смотрю на неё под негативным фильтром. Девочка пришла на терапию в свои восемнадцать. У неё все шансы прожить долго и счастливо, вне зависимости от изначальных семейных и ментальных установок. Начать терапию так рано – подарок судьбы!»

Как же красиво одевалась Наташа и сама была красива. Ее наряд: чёрное платье в стиле сафари с красными пуговицами и красными туфлями, вызывал неуёмную зависть у Марии.

«Пора худеть или пора вынести на личную терапию тему про зависть к внешности клиентки?» – никак не могла определиться Павлова, пока Наталья шла по кабинету к креслу. – «Она беременна, скоро это измениться», – то ли посочувствовала, то ли порадовалась Маша.

Наталья поправила кресло, сильнее развернув его спинкой к двери и села, заняв грациозную, почти расслабленную позу, закидывая правую ногу на левую, сохраняя этим статическую нагрузку в ногах.

«Кажется, я ищу в ней недостатки», – поймала себя на мысли Маша. – «Почему? Что за феномен?»

Начинать их встречи молчанием, становилось традицией. Когда на Павлову перестал действовать первичный вау-эффект от образа Наташи, она стала улавливать запах грусти, если не сказать, тоски.