Немного бега, много отдыха. В этом мы с Самией и Одри эксперты.
– Значит, ты хочешь с ним снова увидеться? – спрашивает меня Самия.
– Думаю, да. Судя по всему, он ищет кого-то, с кем можно разделить жизнь.
– Пусть заведет собаку! – фыркает Одри.
– Я была уверена, что ты это скажешь. Вчера я даже мысленно услышала, как ты это говоришь.
– Это правда, а что, разве вы не думаете о собаке, когда кто-то это говорит? Я – да. Нет, правда, Самия, представь, через несколько лет твоя дочь скажет, что встретила кого-то ласкового и верного… Обещай, что спросишь, шелковистая ли у него шерстка, в память обо мне!
Одри говорит так серьезно, что мы с Самией заходимся от смеха.
– Так у тебя с бухгалтером намечаются серьезные отношения? – говорит Самия, чтобы унять одолевший нас хохот.
– Он должен написать мне, чтобы договориться о новой встрече.
Как будто в подтверждение моих слов рука издает писк.
Я достаю телефон из нарукавника – спортивная девушка, да, но всегда на связи, ведь нельзя упускать из виду главного.
– Есть! Я вам прочту.
«Максин, я провел чудесный вечер, но лучше нам на этом остановиться. Ты, пожалуй, нестабильная девушка… А после того, что я пережил, мне нужен человек, на которого можно положиться, который не разобьет мне остатки сердца. Мне очень жаль. Успехов в твоих начинаниях».
– Прости, что настаиваю, – говорит Одри, чтобы нарушить повисшее молчание, хоть ножом режь, – но пусть он, черт побери, заведет собаку: она не разобьет ему сердце и вдобавок будет вилять хвостом.
Глава 9
Не могу сказать, что я несчастна от этого сообщения о разрыве или, точнее, досрочном разрыве.
В конце концов, мы всего лишь поболтали несколько раз на сайте знакомств и съели по тарелке пасты.
Я не чувствую себя несчастной, нет. Только отвергнутой, скучной и, наверное, жалкой.
Я написала и стерла несколько ответных сообщений, от жалостливого «Но почему-у-у-у?? Дай мне ша-а-а-анс!» до лживого «Ну и ладно, ты мне тоже не понравился», а еще «Проваливай ко всем чертям» разрядки ради, но в конце концов отправила классическое «И тебе успехов. Целую».
– Итак, скажите мне, какой образ мужчины дает автор в этом тексте?
– Что они все трусы и подлые придурки! – вырывается ответ у Инес, прежде чем я указала на жертву. Маленькая победа, которой я горжусь.
Ее шумно поддерживают все девочки в классе. Мое эго внутренне аплодирует.
Нет-нет, обида не связана с неким парижским бухгалтером, похожим издали в туманную погоду на Брендона Уолша.
– Родольф говорит женщине, что питает к ней чувства, хотя прекрасно знает, что никаких чувств нет, а потом бросает ее как ненужную вещь, – продолжает Инес разбирать отрывок из Флобера, который они только что прочли.
– Может быть, женщина сама себе надумала лишнего? – вмешивается Ромен. – Парень ей ничего не обещал, но вы, девчонки, любите сами воображать невесть что. Вас приглашают в кино, а вы уже думаете, где купить свадебное платье и сколько у вас будет детей!
Свадебное платье?
Черта с два!
Можно подумать, мы сразу представляем будущее свадебное платье!
Цвета слоновой кости…
С кружевным бюстье.
– А мы, – продолжает он, – думаем только о фильме, который идем смотреть, да еще нет ли запаха изо рта, ведь будем целоваться.
– Не наши проблемы, что вы такие ограниченные, – вскакивает Жюли. – Уж извините, но у нас есть мозги, и мы используем их, чтобы думать немного дальше, чем на двадцать минут вперед!
– Ага, женщина из текста слишком много планов строила на десять лет вперед, вот и потеряла мужика. Может, если бы она меньше себя накручивала, не давила бы на него, все бы у них склеилось, – заключает Ромен.