Вскоре, новый Царь зачитал свой манифест, черновик которого он подготовил ещё во времена Западнорусской войны.

«Божией милостью,

Мы, Владимир III, Император и Самодержец Всероссийский,

Наследный Царь Польский, Великий Князь Финляндский и прочая, и прочая, и прочая,

Объявляем всем верным Нашим подданным:

Много лет Россия, преданная, поруганная и растерзанная, лежала во тьме беззакония. Безбожные властители, в слепоте своей возмечтавшие разрушить тысячелетнюю державу, повергли народ наш в пучину братоубийства, нищеты и рабства. Но не могло так продолжаться вечно.

Промыслом Божиим, через скорби и испытания, Россия ныне пробуждается от долгого сна. Мы, наследник законных прав династии Романовых, принимаем бремя власти в этот роковой час, дабы вернуть Отечеству его былое величие, а народу – справедливость и порядок.

Отныне:

Российская Империя будет стремиться восстановиться в её исторических границах, и да будет она Единой, Неделимой и Непобедимой. Вятка – только лишь начало!

Все декреты безбожной власти отменяются. Земля, фабрики и имущество, награбленные у народа, возвращаются законным владельцам.

Вера Православная объявляется основой государственного бытия. Церкви будут восстановлены, святыни – возвращены, а гонители веры – преданы суду.

Армия и Флот воссоздаются на началах доблести и чести, а не слепого террора. Все чины Белого Движения, ныне разрозненные, призываются под знамёна Империи.

Главой Правительства Назначается генерал-майор Владимир Григорьевич Харжевский, герой Ледяного похода и Западнорусской войны, муж неустрашимой воли и твёрдой веры.

Враги России ещё сильны. Красная чума не искоренена до конца. Иные поработители стремятся разделить и унизить нашу землю. Но ныне, когда законная власть возвращена, Мы клянёмся:

Ни пяди русской земли не отдадим!

Ни одного предателя не простим!

Ни перед кем не склоним головы!

Да поможет нам Бог!»

…

…

…

Вечером. Владимир отправился спать в свои палаты. Наконец-то здоровый сон для Царя. Дождь стучал по стёклам, словно пытался пробиться внутрь. Владимир Кириллович Романов стоял у камина, глядя на пустую корону, брошенную на стол. Чёрная, с рунами. Она казалась ему сейчас слишком тяжёлой.

Внезапно, в дверь постучали.

– Войдите. – произнёс Царь.

На пороге стоял Сергей Таборицкий. Его глаза были слишком широко открыты, пальцы нервно дёргались, а на скулах проступали багровые пятна – признаки долгой ломки.

– Вы хотели поговорить, Ваше Императорское Величество? Мне сказали, что вы ожидали меня. – голос его звучал неестественно ровно, как у человека, который уже переступил грань.

– Садись, Сергей. – Владимир не стал церемониться. – Ты знаешь, что я видел сегодня в соборе?

Таборицкий усмехнулся.

– Толпу идиотов, готовых лизать сапоги любому, кто назовёт себя Царём? – надменно произнёс Сергей.

Владимир резко схватил его за воротник и ответил на такую дерзость:

– Ты смеялся… как одержимый. – еле сдерживался Царь.

Таборицкий не сопротивлялся. Его глаза сверкали.

– А вы знаете, почему, Владимир Кириллович? – спросил он.

– Ну и почему же? – воскликнул Владимир III.

И Таборицкий рассказал всё. Про ночные кошмары. Про Алексея, который приходил к нему в бреду – или не в бреду? Про кровь на зеркале. Про слова: «Ты везешь самозванца. Настоящий царь – я».

Владимир слушал молча, но пальцы его постепенно сжимались в кулаки.

– Ты… веришь в этот бред? – наконец выдавил он.

Таборицкий засмеялся снова – долгим, нервным смехом, от которого волосы вставали дыбом.

– А вы уверены, что это бред, Владимир Кириллович? – он наклонился вперёд. – Где тело Алексея, а? Где доказательства, что его расстреляли? Только слова большевиков? – спрашивал безумным голосом Сергей.