Рыбак даже не пытался хоть на мгновение оторваться от своего нового занятия. Он сверлил глазами Павла. Делал он это беззастенчиво и откровенно, искренне удивленно. И молчал. А Павел очень напрягся и был уже готов попросить визави немного изменить угол обзора, а лучше по-быстрому встать на новый галс и не портить прекрасный пейзаж ненужными проблемами. Но лодочник его опередил.

– Я вас точно видел! По телевизору! – забил последний гвоздь хант.

На небольшой никому неизвестной речке посреди тундры повисла первозданная тишина. Наверное, когда мир только появился и еще не был заселен таким количеством телезрителей, вот примерно так в нем и было. Медленно Мем повернул голову на Павла. Слегка покосился в его сторону и Данди. “На хрена ты по этому ящику светишься! – пронеслось в голове Гены. – Просили же, тихо сиди. Его никто не смотрит, сейчас все в интернете… Доплавался, ихтиандр…”

Павел же был предельно спокоен и сосредоточен. Он очень медленно и сдержанно посмотрел на часы, как бы оценивая, когда это могло быть – старый прием, которому он научился еще в молодости у одного “профессионала”. В критических ситуациях дает немного времени успокоиться и собрать мысли в кучу и параллельно вводит в некий ступор собеседника, ломает стереотип поведения. Посмотрев на цифры, отмерившие десять секунд, так же медленно Павел поднял голову обратно и без всяких эмоций “доложил”.

– Вы ошиблись.

– Да? – недоверчиво уточнил рыбак.

– Да, – подтвердил Павел. – Это был кто-то другой.

Рыбак воспринял информацию слишком буквально. Он резко повернулся в сторону Гены и уставился на него.

– Так это были вы! Я вас что ли видел?

Тем более было удивительно, что лодочник переключился так быстро, потому что Павел и Гена внешне были совершенно не похожи. Они были из тех людей, которых друг с другом не перепутает даже слепой.

Данди тяжело вздохнул.

– Нет, это был не я.

Хант повернул голову в сторону Алексея, ища в нем последнюю надежду. Но как он ни старался вспомнить его, ничего не выходило.

– А кто тогда? – не унимался рыбак.

Он теперь метался между Павлом и Геной, пытаясь понять, кто же из них был тем, кто мог оказаться на том самом канале в тот самый момент, когда один раз в незнамо сколько времени он от нечего делать его включил.

Мем вздохнул и нащупал в кармане нож. Он посмотрел на Данди. Тот все понял и еле заметно, но очень убедительно покачал головой, давая понять, что этого делать не стоит. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и Алексей, наконец, разжал руку и расслабился.

– Я же сказал, кто, – повторил Павел.

– Да? И кто же?

Медленно, практически по буквам Павел произнес ответ.

– Кто-то другой.

Рыбак искренне, почти по-детски рассмеялся. Павел даже позавидовал этому простодушному человеку, умеющему так по-настоящему веселиться мелочам. Он как будто насмехался над всем этим миром, говоря всем и всему: “Все прекрасно! Все решим! Будем живы, несмотря ни на что!” Наверное, пока есть такие люди, действительно, есть шанс выйти из любых передряг. Мир держится на них – тех, кто оставил в себе навсегда частичку света, не разбазарив по пути, не раскидав, как тлеющие окурки из окон машин, по обочине взрослой жизни. Тех, кто сумел увидеть крупицы хорошего во всем, а горы грязи воспринять лишь как временные явления, препятствия, через которые просто надо пройти, потому что “вот так”. Тех, кто не ищет света где-то вовне – ни в материальных благах, ни в буквах новомодных учений. А просто несет его в себе без всяких претензий ко всему вокруг, и даже не думает об этом.

– Да я это был, я, – сказал Данди. – Это я был на телеке.