89 Дмитрий Пальцев

– В целом неплохо! Хорошая такая передачка получается. Легкая. На одном дыхании смотрится. Только ты кадров подводных добавь. А то говоришь зрителю, что надо под водой посмотреть, приспособу такую опускаешь в реку, а кадр всего один, короткий. Не хватает, как по мне.

Под “приспособой” говорящий имел в виду примотанную тейпом на длинную корявую палку экшн-камеру “Гоу Про” в специальном чехле для подводной съемки. Выглядела конструкция очень колоритно: сочетание новых технологий и древней русской традиционной истины – без хорошего пня ничего работать не будет. Самое интересное, что такое инженерное решение смотрелось максимально органично, как будто создатели техники разработали специальную модель для экстремальных условий, которая идеально приматывается к палкам.

– Там и не видно особо ничего под водой, – ответил собеседник. – Я хотел, но там просто муть и весло. Если бы рыба проплывала…

– Добавь-добавь. Это ты знаешь, а зритель пусть сам эту рыбу ищет. Секунды три-четыре подержи. Интересно же. Мне вот, например, интересно.

– Ладно, подумаю.

      Двое мужчин сидели перед монтажным компьютером в одном из рабочих кабинетов регионального телеканала.

Старший из этих двоих – Василий Андреевич – недавно вернулся со съемок своей очередной передачи. Все его программы были посвящены рыбалке и охоте. Зритель их очень любил. Доверие автору никакими техническими средствами не заменишь.

В прошлом охотник-промысловик, а сегодня рыбак-любитель, если слово «любитель» применимо к такому уровню навыков, Василий Андреевич объездил, облетал и обплавал весь Ямал. Его знали во всех уголках округа, на его передачах росли и учились. Он подошел к солидному возрасту, пользуясь заслуженным авторитетом и у коллег, и у зрителей.

Он сам был и автором, и режиссером, и монтажером своих программ и фильмов. Как раз сейчас он показывал новому редактору первую половину передачи про сплав по горной северной реке. Программа получалась динамичной, визуально интересной – столько красивых мест обычный зритель вряд ли посетит. Некоторые локации были почти секретными, настоящий рыбак никогда лучшие рыбные места не выдает.

К слову, отдельным развлечением для поклонников передачи было разгадывать эти места, а самым заядлым фанатичным рыболовам – не только находить, но даже и ездить туда и пробовать “переловить” автора, взять более крупную рыбу.

Временами Василию Андреевичу было сложно соглашаться с новым редактором отдела. Но хоть начальник был лет на пятнадцать моложе, порой он оказывался прав. Свежий взгляд. Ведь когда ты десятки раз посмотрел собственный материал, к которому эмоционально привязан – перестаешь замечать некоторые важные моменты. И Василий Андреевич эту Бабу Ягу, которая всегда против, старался в себе сдерживать.

Он был высоким, крепким, седым. Всю его суть и внешний вид тоже можно легко описать емким словом “мужик”. Так называют именно таких, как он, вкладывая в это понятие чуть ли не сакральный смысл. Одевался он просто, удобно, неброско, внешне выделяться не любил. Все должно быть функционально – это главное. Он относился к той категории людей, по внешнему виду которых можно было легко ошибиться в их истинном материальном положении. Не бросаться в глаза, маскироваться – для охотника очень понятная история. И крайне полезная. Лао Цзы на это счет отмечал: “Благоговение перед цветком – признак невежества. Мудрый ищет плод, не соблазняясь веером соцветий”. Василий Андреевич был мудрым.

Павел – так звали нового редактора – недавно приехал из Москвы. Вопреки стереотипам о столице, он как раз придерживался таких же взглядов, как Василий Андреевич. Он тоже был большим специалистом по маскировке, пусть и социальной. Визуально он всегда занижал свой достаток и никогда не выпячивал достижений. Лишить людей повода задавать вопросы – это очень серьезно облегчить себе жизнь. Взвешенная, проверенная веками стратегия. Комфортнее всего в тени. Возможно, интуитивно такие люди чувствуют друг друга. И даже будучи из разных миров, с разными интересами, они все равно легко находят общий язык и понимание на каком-то внутреннем уровне.

Павлу было около сорока. В том числе и из-за разницы в возрасте он был к Василию Андреевичу уважителен и предельно с ним деликатен. Всегда старался уделить ему внимание и очень любил послушать его истории. Отношения у них строились ровные, мужские – без лишних эмоций: только дела и пошлый юмор.

Редактор на этот раз располагал свободным временем и как раз готов был послушать пару историй. А Василию Андреевичу было что рассказать из прошедшей поездки. Он полез в карман и достал обернутую в ткань монету.

– Смотри! – Василий Андреевич развернул ткань.

– Золотая?! – удивился Павел.

– Золотая! Это старинная монета. Дореволюционная. Царское золото.

– Неплохо порыбачили! Со сплава привез?

– Можно и так сказать. История такая… Ближе к концу маршрута мы остановились на берегу. Там стоял ненецкий чум. Я, как всегда, пошел познакомиться, контакты завести. На будущее может пригодиться. В чуме – один старый ненец. Ирико зовут. Спрашивает меня: “Водка есть?” Я ему говорю: “Какая водка? Мы на работе. У нас сухой закон. Мы если водку начнем пить – сплав можем не закончить”. Ненец сразу погрустнел, конечно. Но все-таки разговорились. Он мне выдает: “У меня есть много старинных монет, царских еще, золотые. Знаю, что хороших денег стоят. А кому и как продать – не знаю”. Я, конечно, про себя посмеялся. Думаю: “Если ты так водкой интересуешься, давно бы уже все пропил, гроша ломаного бы не осталось, ни то что золота, даже если б оно и было”. Ну и промолчал. Дальше говорим. Я у него телефон спрашиваю. Он отвечает, что не пользуется. А кому ему звонить? Олени трубки не берут. Внучка иногда, говорит, приезжает, но она сама его находит. Я на часы смотрю – два часа уже сидим. Мне пора. Я с ним прощаюсь, а он мне опять: “Так что с золотом? Поможешь?”

В отличие от тундровика, у Василия Андреевича телефон был, и в этот момент он зазвонил. Василий Андреевич отвлекся на звонок, посмотрел на экран, прищурился и скинул.

– Мошенники задолбали!

Он стал делать какие-то манипуляции: что-то искать, открывать и закрывать какие-то приложения, что-то блокировать, кому-то писать.

– Ну, а дальше что? С золотом? – зажегся Павел.

– А, с золотом… – в конце концов Василий Андреевич махнул рукой и убрал телефон в карман. – Я ему говорю: “Покажешь золото?” Знаю же, что нет у него ничего. Ну и он, конечно, в ответ: “Не покажу. Сам понимаешь”. Хитрый ненец, думаю. А что надо ему – все-таки не понимаю, здесь он ошибся. Ладно, рассиживаться мне уже некогда было. Встаю, полог чума откидываю, а он меня окликает: “Стой!” Я разворачиваюсь, а он монету достает. Мне протягивает и говорит: “Это самая маленькая. У меня еще много есть таких, и много других, что побольше. Все золотые. Спрятаны хорошо”. Я ему говорю: “А от меня-то ты чего хочешь?” Он говорит: “Ты в город поедешь – монету с собой возьми. Там покажи, кому надо, пусть скажут, сколько стоит. Если хорошую цену дают, ты их привози. Я все продам. И тебе хорошо будет”. Я его спрашиваю: “Тебе, Ирико, зачем столько денег? Что ты с ними делать будешь?” Он говорит: “Жизнь куплю!” И улыбается ехидно так. Я даже лезть не стал в эти ненецкие заморочки, философские эти тезисы. Взял монету и пошел. Как-то… не знаю, само что ли вышло. Бывает так – что-то делаешь на автомате. Вот и я так же. А сейчас в город вернулся и думаю: “А кому я ее покажу?” У меня никаких знакомых нумизматов нет. Да здесь их в принципе никогда и не водилось. Не в ломбард же ее нести. У тебя нет таких знакомых? В Москве, может, кто?

Павел задумался.

– Знакомых… Всякие знакомые есть. Подумать надо… Слушай, а где его родственники? Они на золото случайно не претендуют? А то знаешь как с квартирами бывает: как в наследство вступать, сразу семья появляется.

– Говорил, кроме внучки никого нет. Может, ей все хочет оставить.

– Жизнь куплю… Хорошо сказал. Ну а что соседи? Есть там чумы рядом? Неужели они не видели, как он где-то что-то ныкает?

– Да нет там никого на 100 километров вокруг. Ближайший чум – далеко вниз по реке. Но они давно не ладят, друг от друга подальше становятся.

– Это хорошо… Ну а если я выясню насчет этой монеты? Что ты дальше делать будешь? Как ему сообщишь? Сколько он там стоять еще будет?

– Месяц, говорит, еще будет. До первых заморозков. Потом перекочевка в тундру.

– Ясно. Ладно, дай я ее на всякий случай сфоткаю. Ничего не обещаю, но если вдруг – дам знать.

Павел взял монету в руки. Тяжелая. Похоже, не какая-то подделка. Он повертел ее, получше рассмотрел, положил на ладонь, достал телефон и сфотографировал. Отдал монету Василию Андреевичу. Тот завернул ее обратно в ткань и убрал в карман.

– А когда программу выпускаешь-то? – сменил тему Павел.

– Недели через две выпущу. Как раз выйдет – и улечу под Нижневартовск оленевода снимать. Помнишь, говорили? Который один живет в глуши.

– Помню, конечно. Интересный герой, фактурный. Должен живенький фильм получиться.

– Да, я сам уже жду. Там долгая будет командировка. Дней десять минимум…

– Отлично! Месяц, значит…

– Две недели, говорю.

– Да-да, две недели, точно. Ладно, вдруг и правда что-нибудь узнаю. Пойду я дальше, у меня еще один монтаж.