– Чёрт! – она швырнула книгу на пол, где та легла корешком вверх, будто обиженная.

Подушка приняла её удар, но даже тёплая ванна с лавандовой солью не смыла раздражение, копившееся весь вечер.

Успокойся, это всего лишь алкоголь и бессонная ночь. Мое раздражение вполне объяснимо – его поведение просто не может не бесить. Этот шепот на ухо, эти пошлые фразочки… как банально. Боже, как же мне повезет, если я смогу избежать всех будущих встреч Джейка с этим типом. Одного вечера более чем достаточно.

Сон пришел неожиданно, утащив последние остатки трезвости.

Она стояла в бальном зале из «Гордости и предубеждения», но вместо Элизабет Беннет в зеркалах отражалась она сама – в том самом чёрном платье с вечеринки, которое так подчеркивало бледность её кожи.

– Искала меня?

Голос раздался сзади. Эми резко обернулась.

Адам.

Но не тот – не наглый мажор с вечеринки.

Этот был в чёрном фраке, как Дарси на балу в Незерфилде, только глаза…

Глаза горели неестественным блеском, будто за ними скрывалась целая вселенная боли и цинизма.

– Ты не настоящий, – прошептала Эми.

– А ты уверена?

Он шагнул вперёд, и вдруг зал рассыпался, превращаясь в библиотеку Пемберли. Книги падали с дубовых полок, страницы шелестели, царапая что-то глубоко внутри, а его пальцы скользнули по её шее…

Она резко проснулась, сжав кулаки. "Чёртов алкоголь. Больше ни капли."

Звонок разорвал тишину, вырвав Эми из остатков сна. Она с трудом открыла глаза, хватая телефон.

– Эми, заказчики хотят перенести дедлайн. И внести правки.

Голос босса звучал слишком бодро для этого времени утра.

Она села на кровати, сжимая телефон.

– Какие правки?

– Функционал, структура.

– Это же полный передел! – в голосе Эми прозвучало раздражение, но она тут же взяла себя в руки. – Ладно, сделаю.

Она закрыла глаза. Деньги. Именно они заставляли её терпеть эти бесконечные правки, эту удалённую работу, где её труд ценили, но не уважали.

– Хорошо. Пришлёте список?

Она бросила телефон на кровать и потянулась за кофе.

Тем временем. Пентхаус Адама.

Солнечный свет пробивался сквозь полупрозрачные шторы, освещая последствия вчерашнего вечера: пустые бутылки элитного виски, смятые простыни, следы губной помады на бокале.

На краю кровати сидела та самая брюнетка в красном – теперь лишь в его рубашке.

– Ты такой… неразговорчивый с утра, – томно потянулась она.

Адам даже не повернулся.

– Одевайся. Водитель ждёт внизу.

– Но…

– Я сказал, одевайся.

Его голос был стальным. Девушка надула губы, но послушно начала собираться.

Когда дверь закрылась, Адам снял очки и провёл рукой по лицу.

Тишина.

Он подошёл к окну, глядя на город.

"Нельзя показывать слабость. Нельзя подпускать близко. Все предают." Твердил он свою утреннюю мантру.

Он поднёс ладонь к глазам – рука слегка дрожала.

"Чёрт!"

Голос в голове звучал так же чётко, как двадцать четыре года назад, когда мать ушла от них с отцом , а затем отец отправил восьмилетнего Адама в пансионат.

Эмоции – удел слабых. Деньги – единственное, что имеет значение. Они могут решить все. Именно деньги решают будут ли меня уважать и ценить …

Адам надел очки и сел за компьютер.

– Лейн, по приложению: команда почти в сборе. Да, приоритетный проект. Нужна именно та дизайнер, что работала с "Громкими сердцами". Найди её.

Экран, цифры, аналитика – здесь он был в безопасности.

Но почему-то даже работа не помогала.

Перед глазами снова стояла она – с её острым языком и презрением ко всему, что он собой представлял. И в её глазах… он видел себя настоящего.

Он резко встал, наливая виски.

Адам, ты просто знаешь, что трахнуть её не будет сложно. Строптивая, резкая, чертовски красивая… Когда тебе последний раз так отвечали? Все хотят переспать, остаться в памяти, получить очередной браслет Cartier за хорошую "работу". А в ней… в ней чувствовался настоящий протест."