– Рафа? Ты чего орёшь, как будто выиграл в лотерею?

– ДА!

– Чего «да»?

– ДА, Я ВЫИГРАЛ! ТРИДЦАТЬ ДВА МИЛЛИОНА ДОЛЛАРОВ!

Молчание на том конце. А потом:

– …ты бухой?

– Я бухой от жизни, брат! Я – новый Илон Маск, только с запахом гуавы!

Чуи засмеялся, потом заплакал, потом снова засмеялся.

– Твою мать, Рафаэль. Ну и… что теперь?

Рафаэль задумался.

–– Что теперь?

Он впервые осознал вес этого выигрыша. Это не просто деньги. Это конец старой жизни. И, возможно, начало новой… или нового ада.

Но пока – был момент. Момент, когда всё возможно.

Он открыл дверь, вышел на улицу босиком, в шортах и с бутылкой мескаля. Кричал:

– Я БОГАТЫЙ, СУКИ! Я ПОКУПАЮ ЭТОТ ГОРОД! И ПИЦЦУ! И ВАС ВСЕХ!

Местные дети засмеялись. Кто-то хлопал в ладоши. Старик-попрошайка перекрестился. Кто-то подумал, что Рафаэль совсем сошёл с ума. Кто-то – что просто опять обкурился.

А Рафаэль танцевал. Пел. Бутылка звенела о зубы, а енот Пепито, держа зубами вонючий тапок, кружил вокруг него, будто это был ритуал вызова удачи.

Они танцевали, пока не села батарея на телефоне.

Пока не потемнело небо.

Пока тень не проскользнула между домами – и кто-то с холодными глазами не произнёс в трубку:

– Он выиграл. Я знаю где он. Начинаем.

Проститутка по прозвищу Лулу Ракета

Лулу Ракета появилась в его жизни как комета с блестками.

Она пахла клубничной жвачкой, имела голос, как будто курила с шести лет, и всегда знала, на кого сесть. Не только в прямом смысле.

Её прозвище – не просто маркетинг. Это была угроза, предупреждение и поэма сразу. Говорили, что в юности она работала на американскую военную базу, потом – в баре у шерифа, а после эпидемий перешла в «частный сектор». Теперь она жила в сером доме с отбитым балконом и вечно закрытыми шторами, откуда выходила как призрак – то в розовом халате, то в камуфляже, в зависимости от клиента.

Рафаэль познакомился с ней после первой волны Троид-26, когда на рынке можно было обменять мыло на секс, а дезинфектор – на вечную благодарность.

Он дал ей манго. Она дала ему ночь.

Так всё и началось. Без любви, но с каким-то странным доверием.

– Ты не как остальные, Рафа, – сказала она однажды, закуривая кальян, сидя у него в доме в одних носках и колье. – Ты не хочешь владеть. Ты просто хочешь быть.

Он не знал, что на это ответить, поэтому включил музыку и подбросил Пепито в воздух. Енот приземлился ей на колени, обнюхал между пальцами ног, и, удовлетворённый, уснул.

Лулу смеялась до слёз.

– Этот енот – святой! Клянусь, у него душа моего деда.

Болтовня после оргазма

После того как последний вздох растворился в ночи, комната наполнилась тишиной, в которой слышалось только учащённое дыхание и приглушённый храп Пепито, свернувшегося в клубок на полу у кровати. Рафаэль и Лулу лежали рядом, словно два случайных острова, медленно остывающих после бури.

Лулу, поправляя волосы, хмыкнула:

– Знаешь, Рафа, ты один из немногих, с кем после такого не хочется сразу сваливать.

Рафаэль улыбнулся, не открывая глаз:

– А я думал, ты меня просто терпишь ради фрукта на рынке.

– Терплю? – она рассмеялась, но в её голосе мелькнуло что-то более мягкое, почти человеческое. – Нет, ты интересный. Не как эти местные «богачи» с их дурацкими играми и лицемерием. Ты… наивен, как ребёнок, что ли. Это забавно.

Рафаэль перевернулся на бок и посмотрел на неё:

– Наивен – значит верю, что можно выиграть в эту лотерею судьбы и не потерять голову. Но, похоже, я ошибался.

– Ты не ошибаешься. Просто ещё не знаешь, как эта игра работает, – ответила Лулу, осторожно гладя его по руке. – А теперь скажи, что будешь делать с этими миллионами?