Рафа посмотрел на Пепито. Енот жевал пластик от пакета, на котором был логотип лотереи. Словно напоминание.

Скоро всё изменится.

Но пока… утро. И запах ещё не крови, а манго и марихуаны.

Енот Пепито ворует бананы у полиции

Пепито не был обычным енотом. Он был уличным мудрецом с мордой вора и душой анархиста. Появился он у Рафаэля одиннадцать лет назад, в день, когда тот проиграл в домино три мешка манго и набил морду сыну шерифа.

Подарок – так сказал человек, принеся малыша в коробке из-под обуви:

– Чтобы ты не сдох от одиночества, Рафа. Или чтобы было бы кому в лицо пернуть по утрам.

С тех пор Пепито стал частью Рафаэля, как пыль в его доме, как запах гнилой папайи на рынке. Он ел, что хотел, спал где попало и ненавидел только одно – власть. Особенно – местную полицию.

Сержант Бустаманте, пузатый, злой, вечно жующий чипсы с кетчупом, был главным объектом его страсти и ненависти. Каждый раз, как патруль подъезжал на рынок, Пепито готовился. Он мог не выходить три дня, валяться, как дохлая тряпка, но услышав сирену – моментально оживал.

И сегодня был один из таких дней.

Рафаэль укладывал фрукты, когда заметил, что Пепито куда-то исчез. Это всегда был знак. Он осмотрелся, и – точно: за углом стоял фургон полиции, из которого доносился голос Бустаманте:

– …И если я ещё раз увижу, что кто-то торгует без лицензии, я…

И в этот момент из-под фургона вынырнул полосатый и реактивный Пепито. Он пронёсся по тротуару, перепрыгнул через корзину с ананасами, обошёл торговку с устрицами, и одним прыжком оказался на задней ступеньке полицейской машины.

– Эй! – крикнул один из офицеров. – Что за…?

Поздно. Пепито уже влез в грузовой отсек, откуда торчал пластиковый мешок с надписью "Bananas, For Police Only". Через мгновение енот выскочил обратно, с бананом в зубах, как будто это была нунчака, и, не сбавляя темпа, скрылся в толпе.

Рафаэль прижал ладонь ко лбу.

– Чёрт, Пепито…

Сержант выскочил из фургона, пыхтя:

– Опять он?! Этот демон в полоску! Где он?! Где ты его держишь, Рафаэль?!

– Я его не держу. Он свободен, как ветер. – Рафа пожал плечами. – Может, это и не мой енот вообще.

– Если я ещё раз его увижу…

– Что? Арестуешь? Посадишь в клетку? Это ведь не протестующий, а просто енот.

– Он украл у нас еду!

– Бедным нельзя, богатым – можно? Или у вас там особые бананы?

Толпа засмеялась. Бустаманте зарычал и полез обратно в фургон, бормоча себе под нос что-то про "енотов, коммунизм и конец цивилизации".

Пепито вернулся через полчаса. Спокойный, как будто ничего не было. Устроился на ящике с киви, стал чистить банан, глядя на Рафаэля с выражением: "Ты гордишься мной или нет?"

Рафаэль вздохнул и улыбнулся:

– В этой стране ты бы точно стал президентом, Пепито.

Он не знал тогда, что совсем скоро полиция будет не самой страшной угрозой. Что бананы сменятся автоматами, а енот – станет самой большой болью сердца.

Но пока… пока Пепито ел банан, и солнце светило, и день был ещё почти нормальным.

Лотерейный билет в ящике с авокадо

Авокадо были слегка переспелыми. Рафаэль щупал их пальцами, сжимал каждую штуку, будто проверял, осталась ли в ней жизнь. Две выбросил. Одну укусил – и тут же сплюнул. В Мексике 2027 года даже фрукты стали похожи на бывших: сначала кажется сладким, потом – вяжет, а потом жалеешь, что попробовал.

Он не сразу понял, что ищет. Просто был какой-то зуд внутри, как будто воздух намекал: «Эй, чувак. Ты кое-что потерял. Важное. И время – тикает.»

Он переложил ящик с авокадо на солнце, и под одним плодом что-то блеснуло. Рафаэль нахмурился. Подцепил пальцем. Достал.