Я расхаживаю барашки на лючках средней тамбучины, сверху, на надстройке, на высоте где-то двух, двух с половиной метров. Слон внизу что-то тоже в таком же духе ковыряет, прямо подо мной. Он пристаёт с какими-то придирками к Нику, бестолковыми, в общем-то, чем ещё больше заводит меня. Далее он перемещается на другую сторону тамбучины. Аккурат после того карщётка выскальзывает у меня из рук и падает вниз. Я про себя отмечаю, что она парой минут раньше угодила бы боцману в голову. Не смертельно, но неприятно.

На парусниках любят, особенно боцманы, отпускать шутки по поводу высотных работ – что-нибудь типа того, что с мачты может что-то упасть, какая-нибудь железяка или ботинок без шнуровки да кому-нибудь в голову. Последствия могут быть череповаты.

Вот выкатывается наше сокровище со своими неизменными придирками к Нику. Тут я решил вставить пару слов в этот, так сказать, разговор.

– Слон, а почему у тебя инструмент не остроплен, а? Мы сидим тут на тамбучине, а карщётка не остроплена, а высота больше двух метров? Вообще-то это высотные работы называются.

Он что-то выговаривает, в общем-то неубедительное, вопрос поставил его несколько в тупик. Я ему говорю, что буквально пять минут назад у меня карщётка выскользнула из рук и упала как раз там, где он был. Если бы она чуть пораньше упала, то угодила бы ему в голову. Он начинает кричать что-то в духе того, что надо остропить карщётки. Я ему отвечаю, что вообще-то матрос на трапе должен трапную вахту нести, а не судовые работы делать да бегать в поисках штертов и стропить инструмент, для таких вещей есть рабочая бригада. В ответ на его психи добавляю, что же делать с молотком, который имеется у Ника и тоже не остроплен. Намёк доходит до него не сразу, но тем не менее, он сразу же ретируется, поскольку ответить ему по большому счёту нечего. Мы с Ником кричим ему вслед тот же вопрос, что же с молотком делать. Он издалека что-то пробормотал.

Через пять минут прохожу мимо тамбучины и вижу его несколько растерянный взгляд – до него наконец-то дошёл смысл намёков. Более в тот день он нас не доставал своими психами. Однако таких встрясок бывшему комсомольскому вожаку хватает ненадолго, максимум на одну вахту. На следующий день он возвращается к своей обычной манере поведения. Тем не менее, такие вот стычки были полезны – иной раз он задумывался, что кому да как говорить. На следующий же день, для закрепления урока, я ему напоминаю про случай с карщёткой – говорю ему, что щётка у меня выскользнула, потому что он не выдаёт новых рабочих перчаток, а старые уже все в тавоте, скользкие.

Свинтил Слон с ремонта в Калининграде до дому быстро, ещё в январе, мы остались под дотошным руководством парусного мастера.

Ник уехал из Калининграда в феврале, его конфликт с капитаном Г. обострялся и не мог быть исчерпан, а это означало, что кто-то должен был уйти. Разумеется, капитан Г. хотел остаться.

***

В феврале приехали курсанты из Архангельска, двадцать ребятишек 17—19 лет. Ещё недели через две прибыл другой боцман, Конрад Карлович, дабы принять бразды правления от парусного. Как и со Слоном, с Конрадом у парусного наметились поводы для споров и разногласий. В ряде случаев был прав он, в ряде случаев – кто-то из боцманов. Но все они при этом думали прежде всего о себе, о своих выгодах, и отнюдь не о подчинённых. Если они о нас что-то и думали, то, как правило, только худое.

Были мы в Калининграде как раз, когда проходили выборы президента Российской Федерации. Все на выборы! Это было требование, доведённое до нас Марио, учебным помощником капитана. За кого голосовать, сказано не было. Я жду на причале коллег, парусного мастера и четвёртого помощника, Наталью, мы пойдём на выборы. Жду пять минут, десять, полчаса, по-моему почти час уже прошёл и я пошёл на корабль искать моих компаньонов, но тут-то их и увидел. У парусного мастера под кепкой голова замотана бинтом, давясь смехом, он рассказывает, что побежал уже почти бегом по коридору догонять нас. Но кепка с козырьком делает в таких случаях своё маленькое подлое дело: взгляд наверх чуть-чуть закрыт этим козырьком. И он не увидел верхнего среза в проёме клинкетной двери, а это, читатели, не абы что, а металлическая и весьма толстая переборка, о которую он и ударился со всей дури головой. Говорит, упал, из глаз искры, встаю, ничего не вижу. Оказалось, расшиб голову так, что кровью залило глаза. Пришлось идти к доктору, которому пришлось оказывать первую помощь раненому.