А капитан наш, судя по всему, был молодечиком, карьеру сделал в советское время, хорошо устроился и в постсоветской Росфедерации. Не раз хвалился тем, как он хитро обставлял различных прохвостов-проверяющих. Сам прохвост, хвалится этим.

Что-то в духе «заведования» первых помощников он мастерит за кулисами и против меня. Обычно, такие провокации преследуют одну цель – выгнать неугодного человека. Капитановы подручные в команде парусника подпевают этой поганой песенке. Только не все спешат прыгать в эту компашку подручных, это радует.

В Питер мы приходим с намерением недельку постоять и – обратно, в Германию, в Киль, на Кильскую парусную неделю. Этим планам не суждено было сбыться.

Петербург, эпопея с Алыми парусами.

Отход откладывается и откладывается. На корабле уже полный комплект экипажа, все готовятся к походу по «европам». Все, кто отсиживался во время калининградского ремонта по тёплым домашним местечкам, выползли на свет Божий. Вот и облако в штанах, старший боцман. Слон. Он покинул корабль в январе. Теперь вот Слон мне хитренько улыбается, даже создаёт видимость сочувствия – я же полгода с корабля не сходил.

Корабль наш запланировали к участию в «Алых парусах», петербургском празднике выпускников школ. Смена курсантов – архангелосы уехали, к нам поступили курсанты из Академии, сто человек. Руководимые «горячо любимым» Айсменом, их инструктором по дисциплине, из бывших военных.

«Алые паруса» – это дело суетное. Надо было завести на место штатных парусов сеточки розового цвета, вооружив их все шкотами, гитовами, горденями, фалами. А это почти три десятка парусов. На каждый надо закрепить 3—10 вервий-цепей. Налазились мы тогда по мачтам-реям. Изрядно подупотели.

Боцманы продолжают делать мне мелкие пакости: раз полезли со мною два курсанта. Один высоты боялся, такое бывает, и по этому поводу не стоит болезному сильно волноваться, все мы человеки, и понять человека можно. Когда на рее его товарищ объяснил мне, что напарник не работник, да я и сам это увидел, то я ему внятно разъяснил, что ему надо не спеша спуститься вниз, сказать боцману, Конраду Карловичу, а самое главное объяснить ему, что в таком разе надо отправить ко мне сюда ещё одного курсанта, не то мы тут упеткаемся вдвоём верёвки таскать. Курсанта мы так от боцмана и не дождались, хотя было у него их предостаточно. Не станешь же с высоты 50-метровой мачты с боцманом разбираться, почему да как такое безобразие. В общем, потихоньку мы делом занялись, само собой, продвигалось оно у нас медленнее, чем у другой группы в составе 3-х человек.

На берег где-то две недели ходу не было, корабль поставили на якорь в Неве, напротив Зимнего дворца. Из-за этих «Алых парусов» и не получилось на Кильскую неделю вырваться.

Вот прошли эти «паруса», фейерверки, выступления, музыка, масса народу на набережных. Выпускники. Золотая молодёжь. И прочая, прочая, прочая. По моему скромному мнению лучше бы все эти деньги, которые на эти «алые паруса» махнули, вложили в помощь бездомным да бомжам. Не то время. Не то государство. Не те люди при деньгах и власти. Не те люди засели в рулевых рубках – и кораблей и корабликов истории.

Радуется упырь на том свете, вертится в своём ложе, вокруг него пляшут в неистовой пляске ледихи, студенки, косматые полудницы, навки, мечется во все стороны волкодлак и прелестник. Некошные водилы и водовики бесятся, бегая кругами вокруг упырского ложа. И он шлёт приветы и указания массам слонов и носорогов, топчущих поля в не менее неистовом плясе.

Из-за этих «парусов» мы тогда не попали в Амстердам и на парусную неделю в Киль. А это для меня означало, что я не увидел её, хотя мы рассчитывали на эту встречу.