Вспомнились рассказы Татьяны, директора одного музея в Архангельске, о том, что норвеги, по крайней мере приезжавшие туда в командировку, действительные любители выпить. Видимо, это так и есть, глядя на них в тот момент, у меня создавалось впечатление, что мужчины такой массивной комплекции вероятно должны выпивать бутылку водки на нос без проблем. На прощание один из норвежских товарищей пожелал мне найти дорогу до судна, напрасно он поддался сомнениям.

Вино слегка гуляло в крови, и я чувствовал, что оно ускоряет мой ход, да наверно уж и берегини постарались, подхватив меня под руки с двух сторон и вынеся верной и ровной дорогой к корабельному трапу. В каюте отоспался перед вахтой и заступил на свои четыре часа.

***

Город смотрится с причала как бы подъёмом в горку, которая переходит затем в норвежские горы – они совсем как сопочки в Приморье. Несколько фотографий, бывших у меня с российского Дальнего Востока, больших и хорошего качества, с видами на море или на сопки, я подарил при случае Бергену, он взял их, сказал, что их можно будет разместить в салоне клуба.

Салон оформлен в духе почитания старины – на стенах висят портреты джентльменов, возглавлявших в разные столетия его, этот клуб. Судя по ним, история его начинается в XIX веке. Кажется был в их ряду и Колин Арчер, любой сколько-нибудь знающий яхтсмен должен быть знаком с этим именем. Родился этот конструктор яхт и лоцманских ботов в этом городке. Здесь-то в Ларвике находится и музей на том месте, где была расположена когда-то верфь этого конструктора знаменитого «Фрама». Музей оформлен частично на свежем воздухе, частично в здании. Вид на парусник со стороны музея, расположенного на берегу бухты, романтичен.

Его пятидесятиметровые мачты не кажутся такими величественными на фоне огромного пассажирского лайнера, отчаливающего с другой стороны причала. Здесь одна из точек какой-то большой пассажирской линии, есть специальное здание пассажирского терминала, таможня, причал позволяет принимать такие немаленькие кораблики.

С нашей стороны причал поряпан – при подходе к нему наш корабль зацепился за него скулой и на его белом борту были видны протиры, а на причале были трещинки и выбоины бетона. Этот инцидент и был причиной лёгкого волнения и сдержанных улыбок в массах при нашей швартовке. Полагаю капитан Г., лично командовавший при подходе, был нетрезв.

Романтический вид открывается с колокольни – в массе домиков она не сразу видна. Однако если ты знаешь как на неё выйти, получишь действительно удовольствие от обзора, типичного для портовых городов: как и в Фуншале домики спускаются волнами крыш к зеркалу моря. У причала стоит парусник. Прямо девятнадцатый век. Орудия на колокольне тоже из тех времён. Смотрят строго и грозно чугунными стволами в морской простор. Вся картина как бы окаймлена листвою деревьев, в ветках коих поёт свою песню Сирин: «В наш парк пришла весна, растаяли снега, а вместо снега расцветают уж луга, листва шумит, письмо лежит…» Надо будет сюда прийти с дамами – вид-то романтический!

Желающие поехать в этот город – члены экипажа и курсанты – сели в автобус, нам организована экскурсия в музеи Осло.

Проезжаем дорогой, идущей через скальники, они стенками обрываются перед лентой дороги. Стенки зашиты в сетку-рабицу, в скалы вбиты шкворни, на которых держится сетка. Сделано грамотно – у нас на родине бывали случаи, когда вот примерно с таких же скальников срывались каменюги и, бывало, «бомбили» мимопроходящие машины. Может произойти весьма опасный инцидент. Но здесь – Европа, можно ехать спокойно. Я впадаю в дремоту.