Что сделать? Что сказать? Надо было хоть фото у Глебова попросить! Как теперь определить кто из трёх мужчин Глеб Ильич?

Как назло, надевать линзы перед полётом я побоялась, а очки лежат где-то в недрах сумки — не Глебова же мне было рассматривать.

Чувствуя, как от волнения надрываются лёгкие, я пытаюсь нормально вдохнуть. В это же время желудок всё сильнее скручивается в узел, и я чувствую себя на грани провала. Я так даже перед поступлением на бюджет не дёргалась!

— Маш. — Горячая ладонь сжимает мою ледяную. — Всё будет нормально. — Глебов смотрит только на меня, игнорируя ожидающих мужчин и водителя, открывшего дверь с моей стороны. — Ты мне веришь?

А у меня есть выбор?

Боже, во что я ввязалась?!

— Д-да.

Больше, чем любому другому в этом доме точно. И я не дура, Глебов взял меня не только из-за недовольства родителей, а, значит, будет беречь для достижения своих, неизвестных мне, целей. Так и хочется добавить, что пока неизвестных, но влезать в его дела ещё глубже мне ни к чему.

Бросив последний взгляд на «жениха», я, щурясь из-за непривычно яркого света, подаю руку Александру Ивановичу и с его помощью спрыгиваю с подножки. Не проходит и мгновения, как моя ладонь снова в плену, а холод отступает, временно спасовавший перед по-настоящему горячим мужчиной.

Господи, что за бред в моей голове.

— Илья Глебович.

Похоже, его отца здесь нет, и из груди вырывается облегчённый выдох, а изо рта облачко пара. Ещё бы, прыгнуть из привычного +3 в сибирские -20 это надо очень любить мороз. Ну, или быть как я.

Самый высокий и крепкий из троих помогает Александру Ивановичу вытащить из багажника наши вещи — сумку Глебова и мои сумку и чемодан, ноутбук остаётся у меня. Слишком ценный груз для того, чтобы кому-то его доверить.

— Где отец?

Даже интонация у него меняется — привычный саркастичный преподаватель и непривычный Казанова-балагур вдруг исчезают, а рядом со мной оказывается жёсткий мужчина с правом распоряжаться. И хочется оценить этого нового и совсем чужого, но даже заглянуть в глаза теперь как-то неуютно.

Недолго, пока мою ладонь не сжимают сильнее. Желая ободрить?

— Глеб Ильич ждёт вас внутри. — Доброжелательно, но не льстиво улыбается второй мужчина, чуть младше Глебова, в тёмном костюме и галстуке. — Меня зовут Виктор Романович Добронравов, я заместитель и правая рука Глеба Ильича. Приятно, наконец, познакомиться, Глеб Ильич много о вас говорил.

— Рад, — лаконично отзывается Глебов, отпустив мою руку, чтобы обменяться рукопожатием, вот только ни фига он не рад. Это понимаю я, и это понимает Добронравов, но мы оба не подаём и вида.

— Прошу.

10. Глава 10. Маша

Добронравов, чьё имя-отчество напрочь стёрлись из моей памяти, отступает, жестом предлагая пройти в огромные стеклянные двустворчатые двери. Назначение третьего мужчины так и остаётся тайной, потому что Глебов берётся одной рукой за ручку, а второй снова находит мою ладонь. За последнее я чувствую острый приступ благодарности, потому что ноги врастают в крыльцо, отказываясь шагать самостоятельно.

Интересно, сколько у них уходит на одно отопление? Идиотская мысль вызывает нервный смешок, пока я рассматриваю панорамные двери, панорамные окна и в целом прилично так застеклённый дом.

Что-то типа ультрасовременного предбанника встречает нас тёплой волной воздуха, только подтверждая мои догадки. Серьёзно, с такими температурами счёт за поддержание в доме тепла должен быть астрономическим. Но какая разница человеку, который организовал себе стабильную и приносящую запредельную, по моим меркам, прибыль от добычи нефти в отдельно взятом регионе.