Мне в глаза Маша не смотрит, предпочитая изучать обивку кресла за моим плечом. Снова прикушенная губа даже такому кретину, как я говорит, насколько ей некомфортно фамильярничать с преподом, но всё, что мне удаётся — тяжело сглотнуть вязкую слюну.

Становится настолько не смешно, что самое время задуматься о Виагре. Есть у неё антиподы? Так, чтобы с убийственно-противоположным действием.

— Держи. — Вместо всех возможных извинений я кладу на ноут тот самый лист, который любезно нашла Жанна. — Это обещание.

Наши взгляды встречаются всего на мгновение, но этого хватает, чтобы с силой сжать челюсти.

Она нервничает, она теряется, она раскаивается в своём согласии из-за одного-единственного кретина, которому помогает просто по доброте душевной. И вот это осознание, от каких именно проблем меня спасёт Машино присутствие, долбит по темечку лучше всякой сковородки.

По мере прочтения, и так большие глаза, открываются всё шире. Нервно дёрнувшись, Маша возвращается к началу и перечитывает моё, в каком-то смысле, покаянное письмо.

— Мне ничего не нужно, — напряжённо хмурится она, ладонью сдвинув лист в мою сторону. — Это, вообще, здесь ни при чём.

— Очень даже причём, Маш, — я накрываю её руку, останавливая, но Машенька выдёргивает пальцы. — Для начала эта расписка — доказательство, что я тебя не обманываю и обманывать не хочу, — качаю я головой. — Обещал, не выполнил, рассчитался, так что учись водить. Или могу дать контакты подходящего пресса.

— Глупость какая-то, — тряхнув головой, Маша откидывается на спинку кресла. — Мне не сдался в… твой мотоцикл и это не гарантирует, что в следующий раз…

Сладкая девочка Маша краснеет, недоговорив, а меня кидает в кипящий котёл от одного простого осознания. Хотя нет, не может быть. Не в наше время. Или?..

В последний момент прикусив язык, я не задаю вопрос, который очень бы хотел. Даже если страшная догадка верна, то и хрен с ней. Значит, награда будет ещё слаще. И ценнее.

— Давай честно, Маш, — вздохнув, я кладу ногу на ногу, задевая её сапог носком ботинка, — я тебя хочу.

У неё дёргается уголок губ, но она молчит, не краснея только потому, что дальше некуда.

— Может, дело в том твоём споре, может, я просто спятил на старости лет, но факт остаётся фактом. Который ты должна знать, чтобы соотносить мои и свои действия с возможными последствиями.

— Звучит как угроза, — недовольно отзывается она, неуютно поёжившись.

— Это не угроза, Машенька, это факт. — Вздох вырывается помимо воли, в основном от невозможности в момент соблазнить одну конкретную девочку. Это не Дана со своим сексом на первом свидании. — Мне приятно на тебя смотреть, приятно касаться, приятно… — Так, это точно лишнее. — С большой долей вероятности нас поселят в одной спальне, и вряд ли мне удастся избежать срывов, несмотря на всё возрастное преимущество. Но!

Класс, она не смотрит на меня, а я не могу отвести взгляд от неё. Потрясающая несправедливость. Интересно только за какие грехи.

— Просто поверь, что тебе нечего бояться, дальше поцелуев дело не зайдёт в любом случае. Я не настолько озабоченный козёл, чтобы… — О этот саркастический взгляд с изогнутой бровью! Продолжаю со смешком: — Ладно, может и настолько, но тебя я не трону.

От мысленного: «Как это секса не будет?», хочется взвыть, но я всё ещё помню про сковороду и отца. И Машу, которая всё это терпит просто так. Ладно, не просто так, «отлично» я ей всё равно поставлю, наплевав на всю свою принципиальность.

— Вы… — рассерженный фырк наводит на кошачьи мысли, а у меня и так голимый мартовский стояк. — Ты и так берегов не видишь.