Кассандра глубоко вздохнула, поправляя идеально уложенные волосы, и снова погрузилась в изучение профилей «нулевых пациентов». Ей нужно было понять их «деструктивные паттерны», чтобы создать для них идеальную ловушку… то есть, «терапевтическую среду», которая мягко и незаметно направит их «нестандартное творческое мышление» в нужное, безопасное для Корпорации русло. Профессиональный интерес взял верх. Пока.

Глава 7. Эхо в Коридорах Данных

Дни сливались в монотонную череду часов, проведенных перед мерцающим облаком данных. Кассандра методично вскрывала файл за файлом, погружаясь в цифровые отпечатки «нестандартных» личностей. Чем глубже она зарывалась в эти архивы, тем сильнее становилось ощущение, будто она бредет по бесконечным, сумрачным коридорам какого-то гигантского мавзолея, где вместо тел хранились лишь препарированные фрагменты чужих сознаний.

Проект «Гипнос» требовал от нее не просто создать новую VR-среду, но и проанализировать эффективность предыдущих «терапевтических» протоколов. Система услужливо подсовывала ей журналы сессий, графики изменения биометрических показателей, отчеты ИИ о «динамике коррекции». И именно здесь, в этих стерильных отчетах, Кассандра начала замечать странности – то, что не укладывалось в гладкую картину «успешной адаптации».

Вот, например, «Объект Бета-073». Музыкант, судя по косвенным данным о «несанкционированном создании сложных аудиокомпозиций». Его прогнали через стандартный курс «Гармонизирующей Симфонии» – VR-программу, разработанную для подавления «деструктивных музыкальных наклонностей» и привития любви к одобренным Корпорацией мелодиям. Отчет гласил: «Положительная динамика. Снижение интереса к атональным структурам на 78%. Повышение восприимчивости к мажорным тональностям на 63%. Прогноз: полная адаптация в течение трех циклов».

Но когда Кассандра открыла детализированный лог одной из сессий, она увидела нечто иное. На пике воздействия «гармонизирующей» мелодии, когда все показатели «Объекта Бета-073» должны были демонстрировать умиротворение и приятие, его сердечный ритм внезапно подскочил до критических значений. Одновременно сенсоры зафиксировали микроскопические, почти незаметные сокращения мимических мышц – паттерн, который ИИ распознал как «подавленный крик» или «внутреннюю агонию». Система классифицировала это как «кратковременный парадоксальный отклик, успешно купированный усилением седативного фона».

Кассандра увеличила фрагмент. «Успешно купированный». Эти слова резанули ей по глазам. Что скрывалось за ними? Человек кричал внутри себя от музыки, которая должна была его «исцелять», а система просто увеличивала дозу «успокоительного»?

Она перешла к другому случаю. «Объект Гамма-019». Поэт, уличенный в «распространении нелицензированных текстов с высоким уровнем метафоричности и экзистенциальной нагрузки». Его «лечили» программой «Словесный Конструктор», где нужно было собирать из одобренных «тегов общения» «позитивные и социально значимые нарративы». ИИ рапортовал о «значительном прогрессе в упрощении лексического запаса и снижении уровня рефлексивной сложности».

Но в одном из логов Кассандра обнаружила, что «Объект Гамма-019» на протяжении нескольких сессий упорно пытался составить из разрешенных слов фразу, которая даже в своей урезанной форме звучала как отчаянный вопрос: «Почему… небо… больше… не… синее?» Каждый раз система мягко прерывала его, предлагая «более конструктивные варианты», и в итоге «Объект» переключался на составление одобренных лозунгов о «процветании под мудрым руководством Корпорации».