– Ну… – следователь слегка улыбнулся, – такой вероятности нельзя исключать… Ладно. Вы работаете сейчас водителем? Возите свою жену, так?

– Возил.

– Не посещала ли она за последнее время каких-либо новых мест? Может быть, были какие-то новые знакомства, встречи?

Пелена снова застлала глаза Конону, он на мгновение будто опять оказался в своей машине, и Лена сидела тут же, рядом с ним, читала что-то в планшете, время от времени ласково поглядывая на него…

– Конон Павлович? – насторожённо напомнил о себе следователь.

– Нет, – очнулся Конон, – нет, ничего необычного… К чему это всё? Это же легко проверить, данные же у вас!

– Мы проверим, не сомневайтесь.

Тон, с которым говорил Белозерцев, отдавал предрассудком и заочным подозрением непонятно в чём. Проверят, разумеется. На лице следователя было написано практически нескрываемое превосходство, и в памяти Конона вдруг всплыла их единственная крупная ссора с женой полгода назад.

Лена тогда поделилась с ним слухами о том, что ЦБИ стал собирать не только «биологическую информацию», но буквально все данные, которые мог бы передать чип. Мол, именно поэтому её и других «заслоновцев» отодвинули от работы с «Хранителем», а ЦБИ перешёл в ведомство ФСБ или разведки.

«Ты знал, что они следят за всеми нами с помощью моего чипа?!» – кричала Лена из его воспоминаний. Конечно, он знал, он же был следователем. А как ещё они бы ловили маньяков и прочую нечисть? С лупами наперевес?

Он вспомнил разочарование на её заплаканном лице, в горле образовался ком.

«Мы создавали этот чип для спасения людей, а не для тотальной слежки!»

«Не слежки, а обеспечения безопасности…» – возражал он. Скольких детей «маньяк из университета» мог бы ещё изувечить, если бы ЦБИ не передали им тогда все данные о передвижениях всех подозреваемых?

– Конон Палыч? – голос следователя послышался откуда-то издалека, и Конон, сокрушённо качнув головой, вернулся в сегодняшний день. «Ладно, хватит сопли жевать!» – скомандовал он сам себе.

– Слушай, – Конон подвинулся вперёд, и его крупное тело нависло над столом, – я же не первый год замужем, да? Сам служил. Так что давай без этих вот танцев, а? Какая у нас с тобой проблема?

– Проблем нет, – Белозерцев прикрыл глаза, – но есть вопросы. Вы же работали в системе, так? Значит, знаете, насколько чип и его начинка нужны… очень многим людям.

– Не знаю, но догадаться несложно!

– Вот-вот! А учитывая, что ваша жена была одним из разработчиков этого чипа, её данные представляют особую важность. И заполучить их хотели бы многие… Вы знаете, сколько хакерских атак на сервер ЦБИ мы отражаем ежедневно?

Конон пожал плечами. Сколько угодно! Он не понимал, причём здесь его жена, и зачем он ведёт эту беседу.

– Тысячи! – С тем же успехом следователь мог сказать «Миллионы» или что угодно ещё. Конон старался уловить нить, идею, нащупать какое-то второе дно в том, что говорил Белозерцев, но по-прежнему не понимал. На лице его заходили желваки.

– И что? Причём тут я?

– Хорошо, – снисходительно терпеливо произнёс Белозерцев, – вы слышали что-нибудь о «Свободном гене»? Может быть, ваша жена что-нибудь говорила, нет?

– «Свободный Гена»? – свалял дурака Конон, – нет, не слышал!

– «Свободный ген»! – проговорил следователь с досадой, – террористическая организация, совсем молодая. Анархисты. Провозгласили своей целью борьбу с нашим искусственным иммунитетом.

– Наши?

– В смысле «наши»?

– Местные, русские?

– Скорее всего, да…

– И в чём проблема их изловить? – Конон усмехнулся, и щека Белозерцева дёрнулась, – мы же оба знаем, что чип позволяет отследить любого…