Конон снова вернулся во вчерашнюю ночь. Лена понимала чип и всю систему лучше кого бы то ни было, и в голове мужчины вертелась навязчивая и горькая мысль:

– Как же ты так оплошала, девочка моя? Как ты, такая умница, могла не понять, что происходит? – спросил он вслух, обращаясь к их живой фотографии. Лена на ней по-прежнему хохотала, запрокидывая голову, и Конон тоже улыбнулся, стараясь не замечать подкативший к горлу ком.

– И на старуху бывает проруха, да? Или ты что-то знала, малышка? Знала, но не успела сказать?

Горестно покачав головой, Конон коснулся Лениного ноутбука. Провёл рукой по выдвижным ящикам стола. Заглянул в первый – он был сломан, и мужчину обожгло досадой: вспомнилось, что ящик сошёл с полозьев уже давно, а он совсем забыл его починить. А вспоминал только не вовремя, и Лена махала рукой: «Да забей, в другой раз! Там только наши воспоминания. Починишь, когда захочешь поностальгировать!»

Конон посмотрел в окно, за которым на лазоревом фоне неба беспрестанно колыхались ярко-белые цветочки. «Черёмуха? – подумал он, и, пожав плечами, вновь обратил взгляд на стол, – Или начать с телефона?»

Он взял телефон жены, крохотный в его квадратной ладони. Конон никогда не лез в её дела, даже когда пыхтел от ревности к её успешным «яйцеголовым» коллегам. Он знал, что жена его любит и что всё, что доступно его понимаю, она не стала бы скрывать от него.

«Но и грузить бы не стала!» – пробормотал он, вновь вспоминая ссору полугодовой давности, когда их взгляды на применение чипа в розыске так кардинально разошлись.

«Ладно, – решил он, – нужно поискать следы. „Свободного Гены“ или ещё чего-нибудь…»

Разблокировав телефон, он на миг испугался того, что его содержимое будет стёрто, но всё вроде бы было на месте. Он начал с мессенджеров, потому что их просмотр казался ему самым неприятным: чтение переписок жены вызывало в нём смутное чувство собственного предательства. Он просмотрел беседы и групповые чаты – в основном рабочие, с ним, с сестрой – за последние несколько недель, но ничто не привлекло внимания его сыскного чутья. Обычные, порой непонятные из-за профессионального жаргона, переписки.

«Секретные чаты не оставляют следов!» – тут же, омрачая его облегчение проговорил тоненький голосок разума в голове.

Конон отложил телефон и прильнул к монитору ноутбука. Он уже заранее знал, что и там не найдёт ничего существенного. К тому же сил на качественный поиск уже не осталось. Он пробежался по последним документам, темам почтовых писем и адресатам… ничего интересного. Только тупая ноющая боль в груди от новых неуловимых воспоминаний, рожденных её фразами и старомодными «рукописными» смайлами. Или в файлах ничего не было, или кто-то позаботился о том, чтобы следов не осталось.

Конон вздохнул и поднялся. Ему стало жарко, и он настежь открыл окно. Весенний воздух прохладным ароматным потоком хлынул в комнату, и к горлу снова подкатил ком. Он вновь взглянул на стол и перекосившийся ящик.

«Соскучишься по мне, – говорила Лена, – а тут, в этом ящичке найдёшь все наши милые штучки!»

Конон вооружился отвёрткой и склонился над ящиком. Сломались полозья, погнулись. Стол был хороший, а вот фурнитура дешёвая. «Как всегда, экономят на мелочах», – досадливо подумал он и, отложив отвёртку, приподнял ящичек и потянул. Он не поддавался. Дёрнул посильнее, тот чуть сдвинулся и высунулся из стола на треть. Конон вздохнул и, чтобы освободить место для маневра, вытянул один за другим остальные ящики. И в тот момент, когда он, сгорбившись, втиснулся в освободившееся пространство, зазвонил телефон.