«Забудь. Просто забудь.»«Лили Харпер, ты знаешь – мы не виновны.» Эмили перевернула ещё несколько страниц – те повторяли почти мантрические записи, как будто автор пытался внушить себе нечто: «Я не помню.»«Я не боюсь.»«Прошлое не может навредить.»

«Ты не должна говорить.»«Это исчезло.» Под конец страницы стали совсем неровными, буквы – угловатыми, строчки сбивались к низу, словно писавший терял контроль: «Всё началось 20 августа 2000 года…««Эта ночь не закончилась.»

«Они не узнают.» Эмили остановилась, будто испугалась перелистывать дальше. Атмосфера чердака сгущалась – прохлада, тишина, и эти слова, словно эхом отложившиеся в стенах. – Это… как будто кто-то пытался себя убедить. Заставить забыть, – тихо произнёс Алекс. – Или просто… сойти с ума потихоньку. – Это же дневник Софии? – спросил Гарри, стараясь не глядеть на последнюю страницу.

– Похоже на то, – кивнула Эмили. – Но… она ведь психотерапевт. Может, она так справлялась? Они переглянулись. Никто не сказал вслух, но всем было понятно: здесь была не просто боль. Здесь была тайна. – Думаю, мы только что нашли нечто большее, чем просто старые воспоминания. Словно в подтверждение её слов, снаружи резко хлопнула ставня, и они вздрогнули почти одновременно. Молчание снова воцарилось, тяжёлое и насыщенное чем-то неопределённым – как затишье перед бурей. – Ладно, лучше закрыть и аккуратно отнести вниз, – предложил Алекс. – Не уверен, что нам стоило это читать… но… чертовски интересно. – Ещё бы, – пробормотал Гарри, заталкивая дневник в рюкзак. – Но если это действительно что-то серьёзное… мы уже в это ввязались. Эмили ничего не сказала. Она всё ещё чувствовала странную дрожь внутри – не страх, но что-то близкое. Инстинкт подсказывал: они задели за ниточку, которую лучше было не трогать. Но было поздно. Изнизу донёсся звон бокалов и голос Софии – она звала всех на торт и тост. – Ладно, пошли, пока не начали искать, – вздохнул Алекс. Через минуту они уже снова были внизу, будто и не поднимались наверх. Шум, смех, запах шоколадного крема и вина – всё это контрастировало с атмосферой чердака, как будто речь шла о двух разных мирах. – Все на месте? – радостно воскликнула София, оглядывая гостей. Бокал в её руке дрожал едва заметно, но никто, кроме Джозефа, этого не заметил. Он утвердительно кивнул, встречаясь с ней взглядом. И София, улыбнувшись, задорно задулa свечи под аплодисменты и натянутые смехи. Гарри и Алекс переглянулись. Никто не произнёс ни слова, но каждый чувствовал – этот вечер стал началом чего-то, что уже нельзя было остановить. – Я предлагаю тост за Софию, нашу замечательную хозяйку! – провозгласила Эмма, поднимая бокал с лёгкой торжественностью. – За Софию! – подхватили остальные, бокалы звякнули, заполнив комнату коротким эхом. София благодарно улыбнулась, но что-то в её взгляде выдавало усталость – словно она не верила, что этот момент действительно праздничный. Джозеф поднял бокал вина.

– За дружбу, которую не сломали годы, – произнёс он, глядя в декоративный огонь камина.

– И за то, что мы всё ещё вместе, – добавила Эмма, но как-то неуверенно.

На секунду повисло молчание. Дэвид взглянул на Джозефа, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Лишь Адам быстро сменил тему, спросив о планах на осень.

Тогда это казалось просто неловкой паузой. Теперь – как предупреждение. Все отпили по глотку, но глаза некоторых говорили другое. Джозеф смотрел в экран телефона, время от времени проводя пальцем по экрану – будто ждал ответа, которого не приходило. Дэвид внезапно напрягся, его взгляд застыл на окне – там, в тени сада, ему показалось, мелькнула чья-то фигура, но через секунду всё снова было тихо. А Оливия не сводила взгляда с кольца на своём безымянном пальце. Она нервно сжимала его, будто вспоминала клятвы, данные когда-то – или нарушенные. София обвела их взглядом – и вновь ощутила то странное, подспудное чувство, будто в комнате кто-то прячется в чужой коже. Всё было как всегда… и в то же время – совсем не так.