Кому-то такое долгое введение могло показаться излишним, но только не нашим офицерам. И не в том даже дело, что им предстояло отправиться в разведку, где знание местности и возможного расположения противника никогда не бывает избыточным, а в том, что они, впервые с начала похода увидев карту, наконец-то поняли, где они находятся.

Последней привязкой был Неман, граница империи, после этого все погрязло в марш-бросках, обустройстве биваков и коротких стычках, растворилось в дорогах, полях, лесах, деревеньках без названий и городишках с ничего не говорящими им немецкими названиями. Натопали они за это время уж никак не меньше, чем до Берлина, а то и до Рейна, но как узнать направление, если солнце и звезды скрываются за непроницаемым облачным одеялом, так что даже рассвет с закатом различаются только тем, что после первого становится чуть светлее, а после второго совсем темно. Только тут и выяснилось, что ходили все время кругами, как заблудившиеся бабы в лесу. И не от недостатка любопытства это было, и не по лености. Так уж заведено, что куда и зачем – то генеральские дела, им же вменяют в обязанность лишь неукоснительное исполнение приказов и предоставляют право исполнять их с удовольствием или без оного.

Зная все это, Багратион и посчитал необходимым подробно ввести подчиненных в курс дела. Была у него и задняя мысль. Изображая перед офицерами всеведение, он не мог отделаться от весьма неприятного ощущения, что и сам он понимает в происходящем не намного больше их, со скидкой, конечно, на генеральский уровень. Не понимал он этой войны, хоть убейте, этого поспешного, как на пожар, выступления, с одной стороны, и постоянных ретирад и уклонений от решительного боя, с другой. Эх, сюда бы Суворова, тогда бы не они, а Бонапарт бегал бы от них как заяц, спасаясь от баталии! Да, с сожалением признал Багратион, существует еще один уровень, уровень императора Александра и его ближайшего окружения, где принимаются все решения, как, куда и зачем, ему же, боевому генералу, оставляют вышеозначенные обязанность и право.

Чтобы проникнуть в мысли и цели этого высшего уровня все средства были хороши, хотя бы и этот придворный шаркун, авось пожелает блеснуть близостью к сферам, вставит свой комментарий происходящего, да и выдаст невольно великую военную тайну. Во время вчерашнего разговора вытянуть из него ничего не удалось. Собственно, разговора как такового не было, чиновник лишь отдавал распоряжения, потрясая бумагой с подписью императора, да писал длинную записку главнокомандующему, с которой не соизволил ознакомить Багратиона. Только и сказал, надувая щеки, что Бонапарт покинул Варшаву и движется в их направлении. Что с того? Планы Бонапарта были понятны, он стремится к генеральному сражению, а вот чего хотим мы?

Багратион покосился на Шулепина, но тот сидел тихо, по-прежнему внимательно наблюдая за офицерами и отмечая их реакцию на сообщение начальства, заметно различную. Соловьев откровенно скучал, разве что не зевал. Кармазин аж приплясывал на месте от нетерпения ринуться в схватку, пальцами же непроизвольно выбивал на столе нечто, похожее на «Гром победы, раздавайся!» Лишь Маркóв не отрывал взгляда от карты и, казалось, втягивал ее в себя.

– Каково положение на сегодняшний день, господа офицеры? – продолжил между тем Багратион. – В погоне за Бернадотом мы чрезмерно растянули наши коммуникации, подвергнув их опасности удара со стороны главных сил Бонапарта. Если Бернадоту удастся фланговый обход, а исключить этого нельзя, потому что Бернадот изрядный генерал, то он может успеть соединиться с основной армией, и тогда наше положение станет угрожающим. С другой стороны, если Бернадот укрепится в Торне, то мы, в свою очередь, поставив ему заслон, можем форсированным маршем соединиться с Беннигсеном, тогда уже у нас будет преимущество и тогда, Бог даст, главнокомандующий решится, наконец, дать большое сражение. Ваша задача, господа офицеры: разведать расположение частей французов и определить, исходя из вашего опыта, есть ли какие-нибудь приготовления к общему перемещению или, наоборот, к обороне. Задача ясна?