Я же смог выработать для себя режим, несмотря на то, что это необычный день в камере. Просыпаюсь рано, совершаю омовение, читаю утреннюю молитву, отжимаюсь, принимаю душ и нормально завтракаю. Читаю какую-нибудь книгу, жду неизбежного, беру в руки пластиковую папку с документами по делу, и вместе с десятью-двадцатью такими же «счастливчиками» спускаюсь вниз в «вокзальчик».

– Здорово, Тима, – я вздрогнул, поскольку не ожидал снова увидеть Бека.

– Здорово, Бек, – он выглядел немного уставшим и замотанным.

– Я несколько раз спрашивал о тебе у мужиков, ушёл ли ты на этап. Не ожидал тебя вновь здесь увидеть. У тебя всё хорошо?

– Да все норма, спасибо. Ещё не уехал в лагерь, вот вновь еду с вещами в ИВС МВД.

– Тима, я тут встретился с одним арестантом, кто золотом на воле занимался, думаю тебе эта тема будет интересна.

– Да, конечно, что там? – с интересом спросил я, мысленно занося предстоящий разговор в графу «подлежит рассмотрению», и начал внимательно слушать его. Хорошо, что мы с ним находились во внутреннем «вокзальчике» тюрьмы, где гораздо меньше народу, чем снаружи, и могли спокойно пообщаться.

– Его звали Рустем, – начал свой рассказ Бек. – На воле он управлял филиалом турецкой туристической фирмы, которая обслуживала тысячи мужчин и женщин, работавших в Турции, возивших небольшие партии товаров в Узбекистан. Легально его фирма занималась продажей авиабилетов, оформлением виз, поиском жилья в Турции и т. д. Нелегально же агенты Рустема занимались провозом узбеками на родину золотых цепочек, браслетов, колец и т.д., в основном от ста до трёхсот грамм золота на человека. Золото поступало в Стамбул из разных источников. Прежде всего от оптовых торговых поставщиков. Но также значительный процент составляло краденное золото. Наркоманы, карманники и взломщики с большей части Европы продавали добытые ими ювелирные изделия скупщикам краденого. Определённая часть похищенного в Европе при посредничестве чёрного рынка оказывались в Стамбуле. Люди Рустема в Турции переплавляли золото в массивные браслеты, цепи и кольца. Узбеки возвращавшиеся из Турции за небольшую плату перевозили эти изделия в Узбекистан и передавали их людям Рустема в Ташкентском аэропорту. Как тебе схема, Тимур?

– Неплохо, даже совсем неплохо, Бек, и опять чёрный рынок…

– Да, ты прав, – спокойно ответил Бек. – Ты подумай, братишка, скорее всего эта «машина» задействовала не менее тысячи человек ежегодно, и скорее всего эти операции по контрабанде золота приносили годовой доход не менее двух-трех миллионов долларов свободных от налогов.

На мгновение я вспомнил наш прошлый разговор с Беком о добре и зле. Я представил горы золотых цепочек и тяжёлых браслетов и у меня создалось определенное ощущение, от которого я не мог избавиться. При виде кучи золота даже в воображении, становиться не по себе, и у кого-то при этом глаза разгораются от жадности совершенно по особенному. Деньги для меня лично – это средство достижения тех или иных целей, а золото – ценность сама по себе, и любовь к нему комментирует это чувство. Вот почему я когда-то начал заниматься переработкой элементов, содержащих драгметаллы, и в моём инвестиционном портфеле всегда присутствует золото.

Около полудня дошла очередь до нашего автозака.

Точку в любом уголовном деле ставит суд, но хотя твою вину ещё не доказали, ты находишься в тюрьме, получается ты уже заочно виновен. К этому должен быть готов любой.