Только они собирались выходить из больницы, как приехала мама пострадавшего, она запыхалась и была очень встревожена. Направившись прямо к сыну, она попыталась обнять его.

– Мама, осторожно! – предостерег ее Вадим, и та испуганно отстранилась. – Познакомься, это Яна и Алик Сташевский.

– Вера Сергеевна! – представляясь, женщина с интересом разглядывала Яну. Потом в порыве кинулась к ней.

– Яночка, спасибо тебе, девочка! За все спасибо! – сердечно повторяла она, обнимая и прижимая ее к своей груди. Голос у нее был очень приятный, и сама она была маленькая, симпатичная и аккуратная. В глазах у нее стояли слезы. Яна погладила ее по плечу и поцеловала.

Вера Сергеевна ушла поговорить с врачом, а они втроем остались и молча стояли в замешательстве. Вадим не мог скрыть своего раздражения из-за присутствия соперника, зато на лице Алика вообще ничего невозможно было прочесть.

Дверь распахнулась, Вера Сергеевна стремительно вышла из кабинета им навстречу.

– Ребята, вы можете ехать домой! Спасибо вам. Мы еще здесь задержимся.

– Вадим, я завтра к тебе после школы зайду, – прощаясь, Яна поцеловала его в щеку.

– Позвони вечером, когда вернешься с бала, – попросил он.

– Я постараюсь, но завтра точно жди.

Сташевский уже развернулся и, не попрощавшись, направился к выходу, Яна помчалась за ним, а Вадим с тоской смотрел им вслед.

На улице было все так же скользко. Яна взяла Алика под руку, он сразу же напрягся, зато она могла спокойно идти, опираясь как будто на железо: рука его не разгибалась, и шел он неестественно прямо. «Ну как инопланетянин или робот», – усмехнулась Яна про себя.

– Росина, ты, к сожалению, одна из таких жертв моды, которые ходят на каблуках даже в гололед, – недовольно фыркнул Алик.

Они сели в троллейбус и сразу же превратились в чужих людей. Она смотрела направо, а он – налево. Так и ехали всю дорогу.

– Ты проводишь меня до подъезда? – попросила Яна, скользя подошвами сапог по обледеневшей мостовой и делая вид, что не замечает его отчужденности.

– Можно, – сухо отозвался тот.

– И еще одна просьба: зайди за мной в шесть. Вместе пойдем на бал.

– Ну, еще чего не хватало! – изображая возмущение, Алик демонстративно отвернулся. Яна успела заметить на его лице мимолетную улыбку. – Попроси своих вздыхателей, пусть тебя сами провожают! Меня не будет в череде твоих ухажеров, – презрительно хмыкнул он.

– Я не дойду сама, имей совесть, просто по-дружески, один разок можно? – настаивала Яна, понимая, что еще чуть-чуть, перегнет палку и может нарваться на резкость. От него ведь всего можно ожидать.

– А чего этот твой Робин – герой твоих, и не только твоих, тайных грез – не может за тобой зайти? – ехидно прищурился Алик.

Глаза Яны расширились, и краска залила лицо. Она никак не ожидала, что Сташевский так осведомлен о ее личной жизни.

– Чего ты вмешиваешься в мои дела? – возмутилась она.

– Потому что ты сама даешь повод для сплетен, – с издевкой произнес парень, но, увидев ее замешательство, пересилил себя и напустив равнодушие, примирительно заявил: – Впрочем, ты права, мне до этого нет дела, я зайду за тобой в шесть, только будь готова, я терпеть не могу ждать.

«Вот это да! – ликовала она – Совсем неожиданно! Ведь думала, что он не согласится».

Алик довел ее до подъезда и, не дав возможности что-либо сказать на прощание, резко развернулся и ушел.

Яна влетела в квартиру, начала лихорадочно собираться, металась по квартире: сбегала в душ, потом вывернула весь свой небольшой гардероб и все никак не могла решить, что ей надеть. Хотелось велюровые джинсы, но как это воспримут в школе? Мама пришла с работы пораньше, чтобы помочь ей собраться, и сразу же расставила все на свои места. Она выбрала синее короткое облегающее платье с темно-красными вставками, черные плотные колготки и, в тон красному, сапоги. Потом критически оглядела дочь: