Весь класс незло засмеялся. Яна вспыхнула как спичка:

– Что вы такое несете? – возмутилась она, мгновенно став серьезной. – Человек упал, он не терял сознания, может быть, руку сломал, а вы смеетесь и выдумываете на ходу.

– Гм, гм… Ничего, что в классе есть учитель, и это урок физики, между прочим? – напомнил о себе Валерий Яковлевич.

Все притихли. Яна смутилась:

– Здравствуйте… Извините, я должна поехать с Полянским в больницу.

– Хорошо, Росина, пусть еще Алик Сташевский с тобой поедет. Ты не возражаешь, Алик? – обратился к нему Валерий Яковлевич.

Тот согласно кивнул.

– Они там все передерутся. Можно я тоже поеду? – опять пошутил Саша Погодин, и все снова засмеялись.

– Нет, Саша, – оборвал его физик. – Сташевский знает материал, а ты нет. Так что вопрос решен.

Яна вышла из класса и услышала за спиной торопливые шаги Алика.

– Я думаю, Вадим обрадуется, когда увидит тебя, – фыркнула девушка.

– Я, конечно, мог бы и не пойти… – саркастически хмыкнул он. – Но я пойду!

– Назло ему? Или зачем? – вспылила она.

– Во-первых, я не собираюсь перед тобой отчитываться, Росина, а во-вторых, не я вызвался в провожатые, ты же знаешь, как было. Так что…

– Ладно, только не воспитывай меня, – уже более миролюбиво согласилась Яна.

– Вечно с тобой что-то происходит, все не как у людей, – продолжал ворчать Алик.

– Зато ты у нас весь такой обычненький, прямо серая мышка, – съязвила девушка.

– Между прочим, совсем неплохо быть серым кардиналом, оставаться в тени, но влиять на события, – невозмутимо заметил Алик.

– Ах, так вот к чему ты стремишься? Так все же ты властолюбив? Но хочешь делать все чужими руками, оставаясь в тени? Умно, но нечестно.

– Хм, все относительно, Росина, все относительно. Кроме черного и белого, есть еще оттенки серого и других цветов, нельзя понимать все буквально, – криво усмехнулся Сташевский.

– Да уж, тебя понять нелегко, – вздохнула Яна.

Спускаясь со ступенек, она вцепилась ему в локоть, боясь поскользнуться. Алик напрягся и превратился в робота. Лед успели посыпать песком, параллельно сделав техничке выговор за то, что утром не успела привести двор в порядок.

Ребята подошли к Вадиму. Его за это время подняли и усадили на стул. Скорая еще не приехала. Вид у Полянского был ужасный, он сидел с мертвенно-бледным лицом и кривился от боли.

– Вадик, ну как ты? – участливо спросила Яна.

– Что он здесь делает? – Вадим метнул негодующий взгляд на соперника, нахмурил брови, но тут же застонал.

– Его Валерий Яковлевич направил вместе со мной, – нарочито спокойно пояснила девушка.

Сташевский стоял и отрешенно смотрел в никуда. Приехала скорая помощь, Вадима погрузили в машину.

– Еще два сопровождающих, – распорядился директор, и Яна с Аликом сели рядом с врачом.

В больнице Вадима осмотрел хирург и направил на рентген. У больного оказался вывих плеча, и он, закрыв глаза, мучился от нестерпимой боли. Потом ему вправляли плечо, и сопровождающие слышали, как он кричит. Яна закрыла руками уши и, зажмурившись, прижалась к груди Сташевского. Тот сначала поднял было руки, чтобы ее обнять, но они так и повисли в воздухе. Чувствуя себя абсолютно глупо, Алик стоял как истукан и ненавидел себя за свою нерешительность.

Вадим вышел сам, с рукой наперевес. В глазах стояли слезы.

– Ничего, жить буду. Сказали, неделю сидеть на больничном, а у нас сегодня новогодний бал, вот досада!

– Ничего, Вадим, мы тебя сейчас отвезем домой, – заботливо засуетилась Яна. – А завтра я приду тебя проведать и все расскажу.

Вадим никак не мог скрыть своего расстройства, так и стоял со скорбным выражением лица. Плечо болело, несмотря на обезболивающий укол, и он все время морщился.