– По-моему хорошо.

Яна подбежала к зеркалу.

– Да, нормально.

– Главное, чтобы костюмчик сидел, – улыбнулась Дина Павловна, – а он сидит как надо!

Яна засмеялась. Быстро подкрасила глаза, поправила свои кудри и попросила у мамы ее любимые духи – «Шанель №5».

– Тут за мной Сташевский обещал зайти в шесть, – как бы невзначай сообщила она, зная, что мама будет удивлена, и не ошиблась.

– Правда? Не может быть! Вот никак не ожидала. А в честь чего это он снизошел?

– Я его попросила, гололед ведь. – И она рассказала, что случилось с Вадимом.

– Бедный Вадик, – сокрушенно покачала головой Дина Павловна. – Ты хоть ему не говори про Сташевского, зачем его провоцировать. Я тоже приду позже, послушаю, как ты поешь.

Яна закусила губу. С одной стороны, ей очень хотелось, чтобы мама пришла, – более благодарного и критичного слушателя у нее не было. Дина Павловна всегда справедливо все отмечала, и они потом долго обсуждали каждое выступление. Но ведь и Роберт собирался прийти. Яна замялась.

– По-моему, там без родителей, – она опустила глаза. – Вечер начинается в семь. Но мне надо быть раньше, чтобы опробовать аппаратуру.

Звонок в дверь прервал их разговор. Алик Сташевский был, как всегда, предельно пунктуален, аккуратен и прилизан. Мама расплылась в улыбке.

– Алик, здравствуй, заходи, может, чаю?

– Добрый вечер. А что, Яна еще не готова? – бесстрастно спросил он.

– Готова, конечно, готова, – обескураженно закивала Дина Павловна.

– Передайте ей, что я ее жду внизу. – И ушел.

– Ну, как тебе твой любимчик? – язвительно засмеялась Яна. – Есть в нем хоть что-нибудь живое?

– Ладно тебе, – голос у мамы потух. – Иди, он ждет.

– Росина, из-за тебя я прусь на час раньше на этот новогодний бал, который мне абсолютно неинтересен, – вместо приветствия проворчал Алик.

Яна уцепилась за его локоть, и они осторожно шли по направлению к школе.

– Ну все, – девушка разозлилась. – Ты всегда сначала делаешь доброе дело, а потом попрекаешь? Будь добрее и улыбайся!

– Я же не какой-то там жизнерадостный рахит, как некоторые, чтобы улыбаться без причины, – заметил Сташевский абсолютно бесцветным тоном и криво усмехнулся.

– Ты как раз абсолютный рахит, потому что не улыбаешься! – невозмутимо отреагировала Яна. – Между прочим, у тебя красивая улыбка, тебе идет, – и она заглянула ему в лицо. Уголки его губ невольно растянулись.

– Росина, ты найдешь подход к кому угодно.

В спортивном зале, где стояла елка, уже собрались музыканты, выступающие, учителя и некоторые из родителей. Яна оглядела присутствующих и заметила, что из ее класса были только Юлька, Таня и еще несколько девочек. Сташевский отошел в сторону, сел на стул, вытащил книжку из сумки и стал читать.

Ребята из музыкальной группы позвали Яну опробовать звук. Руководитель ансамбля, Володя Киреев, нервничал, но старался не подавать виду.

– Начни с тяжелого. Давай «Арлекино». Только правильно бери дыхание.

Яна запела. Сташевский поднял голову. Юлька и девчонки тоже уставились на нее. Все перестали заниматься своими делами и слушали, как она поет.

– Так, стоп. Теперь «Куда уходит детство?», и можешь быть свободна, остальное будет нормально.

Яна снова запела.

– Чище, Яна, по верхам не дотягиваешь. Слышишь, Сережа тебе подпевает? Старайся с ним в унисон, чтобы голоса сливались. И дыхание бери правильно, помнишь, где я тебе расставил птички над словами?

Она кивнула.

– Все, иди успокойся, да не дрожи ты так, все у тебя получится! – Володя подмигнул ей.

Яна обычно пела с удовольствием, но всегда сильно волновалась перед выступлением. Вот и сейчас все поджилки у нее тряслись, а тут еще эта Юлька со своим ненавидящим взглядом.