Если бы он жил в моем мире, женщины сходили бы по нему с ума, они бы резали из-за него вены, ползали на коленях у его ног. Но я была уверена, что и их женщины сходят по нему с ума точно так же. Потому что он слишком красив.

Я сделала еще один глубокий вдох, когда он снял куфию и пригладил рукой короткие черные волосы.

А дальше, я чуть не закричала – он стянул штаны и, нисколько не смущаясь, залез в корыто. Едва его шаровары упали к его ногам, и он сделал несколько шагов к алюминиевой лохани, я зажмурилась с такой силой, что перед глазами запрыгали мушки. Но ничто не помогало забыть вид его голых ягодиц, сильных и округлых, сжимающихся при каждом шаге. Я стояла с закрытыми глазами, а он смеялся. В голос.

– Ты знаешь, что нашим женщинам запрещено так рассматривать своего Господина? Тебя бы могли избить за это палками. Тебе понравилось то, что ты увидела, Альшита? Я страшный или красивый в твоих глазах?

У меня пылали щеки, их, кажется, как ошпарило, и в горле резко пересохло.

– Отвечай, когда я задаю вопросы – тебе понравилось?

– Нет! – и вздернула подбородок. Не хватало еще показать ему, что мне понравилось смотреть на его тело. Он принялся растирать себя мочалкой, расплескивая воду в разные стороны, а я смотрела куда угодно, только не на него.

– Твои «нет» оставь для твоих русских мальчиков в далеком прошлом. Здесь женщины говорят своим мужчинам только «да, мой Господин».

Он намылил волосы и, смыв с них пену, тряхнул головой, брызги долетели даже до меня.

– Подойди ко мне, Альшита.

– Меня зову…

– Плевать! Слышишь? Мне плевать, как там тебя звали твои неверные. Здесь я буду тебя называть так, как я захочу. Сюда подойди, я сказал.

Я медленно подошла и даже не поняла, что тащила за собой его чистые вещи.

– Положи их и иди ко мне.

Судорожно сглотнув, я отрицательно качнула головой.

– Я притащу тебя силой.

Медленно положила вещи и осторожно подошла.

– Стань на колени.

Едва я успела опомниться, как он дернул меня за руку, и я упала перед корытом. Он стиснул пятерней мои волосы на затылке, удерживая возле себя. Повел рукой по моему подбородку вниз к груди. Пальцы на затылке причиняли боль, а другая рука касалась едва-едва, очерчивая контуры соска, потирая его ногтем, заставляя сжаться в тугой комок. На каждое касание под кожей паутинкой разбегались электрические нити, они тянулись куда-то между ног, где вдруг все стало быстро пульсировать. Это напугало еще сильнее, чем его близость.

– Страшно? – спросил шепотом, и именно он прозвучал не просто страшно, а до дикости неожиданно окатил дрожью все тело. – А вот так?

Пальцы сжали вершинку, и я всхлипнула, пытаясь вырваться. Слишком остро и слишком чувствительно. Пульсация между ног сменилась покалыванием, словно все опухло и стало мокрым.

– Не надо, – прозвучало прерывисто и очень жалобно.

– Надо…, – эхом мне в губы, – хочу тебя взять! Сейчас!

В то же мгновение он развернул меня спиной к себе и, выплескивая воду из корыта, поднялся в нем во весь рост. Но я его не видела, я дико и судорожно пыталась вырваться, удерживаемая одной рукой за волосы, а другой под ребрами. Еще один рывок – опять лицом к себе, приподнял, тяжело дыша через оскаленный рот мне в губы. Ужас и что-то еще первобытно неконтролируемое, панически сильное накрыло меня с головой, лишая рассудка. Его дыхание жжет и сплетается с моим, и я смотрю на его губы – такие выпуклые, такие влажные и темные, порочные… и представляю, как они вгрызутся в мой рот… и в тот же момент до истерики не хочу этого.

И вдруг снаружи послышался голос Рифата.

– Аднан, брат, мы засекли людей Асада. Рыскают по нашему следу.