(А.Н. Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву», глава «Городня»).

Кстати, впоследствии многие считали, что именно Иосиф Розе стал прототипом Адама Вральмана – учителя-самозванца из комедии Д.И. Фонвизина «Недоросль».

Державину было восемь лет, когда отец отдал его в школу Иосифа Розе в Оренбурге. И это оказалось вовсе не бесполезно. В дальнейшем воспоминанием Державина о школе Иосифа Розе остался «пашпорт», выданный первым оренбургским губернатором И.И. Неплюевым, выдвиженцем Петра Великого, дипломатом, энергичным управленцем, проверявшим познания подростков. То есть экзамены он сдал вполне достойно.

Именно Неплюев, по словам Я. Грота, «с целью иметь более рук» для застройки Оренбурга «исходатайствовал, чтобы в этот город, вместо Сибири, ссылаемы были преступники из купцов и мастеровых. Таким-то образом попал туда между прочими приговоренный к каторжной работе немец Иосиф Розе. С обычною сметливостью заезжего иностранца он сумел извлечь выгоду из своего положения и завел в Оренбурге «школу для мальчиков и девочек».

Иосиф Розе был в школе и директором, и учителем. Профессиональным педагогом Иосиф Розе не являлся, но в городе считался образованным человеком, да и брал за обучение недорого.

Учитывая происхождение и род занятий этого самозванца, можно догадаться, что в школе преподавались только два предмета – немецкий язык и рисование. Учебников не было вовсе. Ученики списывали и зубрили наизусть диалоги и фразы, сочиненные самим Иосифом Розе, не знавшим даже собственной грамматики. Преподавание вел в жесткой каторжной манере, подвергая детей каким-то мучениям и «неблагопристойным» карам. Но дисциплина установилась железная.

Дети всех благородных семейств города вынуждены были учиться у немца-каторжанина. Державин терпеть не мог учителя и называл его садистом и неучем: «Сей наставник, кроме того, что нравов развращенных, жесток, наказывал своих учеников самыми мучительными штрафами, о коих разсказывать здесь было бы отвратительно, был сам невежда, не знал даже грамматических правил, а для того и упражнял только детей твержением наизусть вокабол и разговоров, и списыванием оных, его Розы рукою прекрасно однако писанных. Чрез несколько лет, посредством таковаго учения, разумел уже здесь упомянутый питомец по-немецки читать, писать и говорить».

Каким-то чудом Державин все-таки научился говорить, читать и писать по-немецки, что в то время было очень важным знанием – Россия еще не достигла эпохи французских контактов и не погрузилась в галломанию. Немецкий был главным языком образованных людей.

Рисование Державин освоил еще лучше. Правда, занятия были весьма своеобразны – в духе фальшивомонетчика Розе: «Но как не имел не токмо учителей, но и хороших рисунков, то довольствовался изображением богатырей, каковые деревянной печати в Москве на Спасском мосту продаются, раскрашивая их чернилами, простою и жженою вохрою, так что все стены его комнаты были оными убиты и уклеены» (Я. Грот).

Любовь к копированию богатырей и лубочных сюжетов сохранилась у Державина и позднее.

В «пашпорте», выданном Державину после экзамена, было рекомендовано: «Впредь, ежели время и случай допустят, желает оный отец их по своим же книгам обучать арифметике и прочим наукам».

Однако «оный отец» уже не мог обучать своего сына наукам, потому что скончался в 1754 году, когда Гавриилу Державину исполнилось всего 11 лет. Он только что окончил школу Розе и в гимназию поступил уже после смерти отца.

Стоит упомянуть еще об одном весьма полезном занятии, которое Державин освоил в школе предприимчивого немца и которое впоследствии сыграло в его карьере не последнюю роль. В противном случае шансов пробиться у него не было бы вовсе.