– Спасибо! Так и сделаем, – ответил Алексей Иванович.

Владимир Павлович положил листок в папку, словно собирался закончить разговор, но затем внезапно добавил:

– Да, ещё один момент. Автомобиль мы подняли со дна озера.

Елизавета Петровна резко вдохнула, будто её саму коснулась холодная вода озера.

– Наши эксперты не нашли никаких технических неисправностей, – продолжил следователь. – Единственное повреждение – разбитое боковое стекло. Его выбил Георгий, когда двери заблокировало изнутри.

– Как это… заблокировало? – не понял Алексей Иванович.

– Обычная блокировка дверей изнутри самим водителем. Екатерина не могла её разблокировать, так как была без сознания. Есть видеозапись. Хорошего качества. – Следователь слегка прищурился. – На ней видно, что водитель потерял сознание почти сразу после остановки машины.

Мать Кати сжала кулаки так, что костяшки побелели.

– А этот парень… Георгий, – Владимир Павлович покачал головой, – герой, что тут сказать. Не растерялся. Разбил стекло, провёл искусственное дыхание, успел довезти её до больницы. Без него… – Он не договорил, всё и так было понятно.

В кабинете снова повисла тишина.

– Так почему же она не приходит в себя? – прошептала Елизавета Петровна уже не сдерживая слёзы.

Следователь ничего не ответил, и так было понятно, что этот вопрос – в компетенции врачей.

Алексей Иванович поднялся с дивана:

– Всё ясно, нам нужно поговорить с Олегом и на работе.

– Спасибо Вам большое! – сдерживая слёзы произнесла Елизавета Петровна.

Тишина в кабинете стала гуще. Владимир Павлович медленно перевел взгляд с Алексея Ивановича на Елизавету Петровну. По их глазам увидел, что для них теперь многое вставало на свои места.

– Могу я попросить адрес Катиной работы и телефон Олега? – Алексей Иванович говорил твёрдо, но в его голосе слышалось напряжение.

Следователь на секунду задержал на нём взгляд, затем кивнул и выписал данные на листок, который передал, вытянув руку, не глядя в глаза.

– Уважаемый Владимир Павлович! Извините, пожалуйста за прямоту, но я читаю нужным объясниться. Я бы не стал этого делать, но увидел вопрос в ваших глазах, – вдруг произнёс Алексей Иванович, забирая записку.

Елизавета Петровна отвернулась, будто уже знала, что он скажет.

– Пожалуйста, не судите нас строго! Мы с женой развелись несколько лет назад. Катя… – он сжал кулаки, – пыталась нас помирить, думая, что дело в ней. А когда поняла, что ничего не изменить, объявила нам бойкот.

Глаза Елизаветы Петровны блеснули влагой, но она резко смахнула предательскую слезу.

– Я-то думал, что она только со мной не общается. Всё-таки это я ушёл из семьи. – Алексей Иванович горько усмехнулся. – Но оказалось, и мать она тоже вычеркнула из списка.

Следователь молчал. В его профессии такое не редкость – семьи, разорванные в клочья по самым разным причинам, а потом пытающие склеить осколки былого счастья, но зачастую только тогда, когда оно уже вдребезги разбито.

Его жизненный опыт вновь нашёл подтверждение тому, что людям свойственно ценить только то, что потеряно.

В очередной раз вспомнился кадр из фильма "Ошибка резидента" где обаятельный Михаил Ножкин поёт:

Был я смел и удачлив, но счастья не знал».«Я в весеннем лесу пил берёзовый сок, И не думал тогда, что придёт перелом. Что имел не сберёг, что любил – потерял.

«Дай бог, чтобы хоть у этих хороших людей всё склеилось!».

– Вот так, – Алексей Иванович тяжело вздохнул. – А теперь приходится по крупицам собирать то, что должны были держать в своих руках.

Владимир Павлович впервые улыбнулся: – Спасибо большое, что рассказали! Вы не обязаны были это желать, но чисто по-человечески … у меня этот вопрос возникал. Теперь всё на свои места встало. Удачи вам в поиске, если будет важная для следствия информация, прошу сообщить мне!