«Вот, вы, прям, все, сбежались»– упрекнул толпу, Белкин:-«Дома, не сидится».

«А чего, дома, сидеть? На базар, пора, ехать!»– высказался Василий Иванов, поправляя свой картуз:-«Бабы, подарков хотят. Заслужили».

«Эка, заслуга?! Ноги, раздвигать. Это, не землю, пахать»– выругался Белкин.

«Ой! Ты, больно, запахался? Прям, весь, в поту!»– рассмеялась тётка Фрося, стоявшая позади, толпы:-«Устал, наверно, шибко?!»

«Шибко, не шибко, но устал! Всю, кровь, вы, у меня, выпили, за, это, лето!»– возмущался Белкин, отворяя амбар. Из амбара, повеяло холодом и плесенью.

«Это, чой-то, ты, здеся, мокроту разводишь?»– возмутился Филиппов, водя носом, у амбарных ворот.

«Это, тябе, показалось! Холодно, здеся, а на улице, дождь моросит! Не баламуть, мне, здеся!»– возразил Белкин, подошёл к весам, стоящим у стола, возле ворот:-«Становитесь, по очереди, буду выдавать». Бросив, учётную книгу, на стол, Белкин, почесал затылок, вздохнул.

«Ну, чего, медлишь?»– спросил Вдовин, стоя у стола:-«Давай, выдавай!»

«Я, чо ль, мешки, буду, таскать? Берите, несите, сюда»– нехотя, ответил Белкин:-«Первый то, кто, будет?»

«А то, ты, не видишь?!»– усмехнулся Вдовин.

«Вижу. Неси, мешки. Вам, на всех, с детворой, полагается двенадцать мешков, ржаных и девять, пшеничных. Бери, неси, сюда».

Семейство, Вдовиных, залетели в амбар. Стали, складывать мешки, с зерном, возле ворот.

«Вот, считай. Всё, как сказано»– Фрол, указал на мешки. К воротам, подъехала телега.

«Укладывай»– одобрил Белкин:-«Здеся, подпись, свою, ставь». Белкин, указал на графу, в учётной, книги.

Раздача, зерна, за работу, началась. К вечеру, мешков, с зерном, в амбаре, убавилось на треть. Белкин, вздыхая, обошёл амбар, пересчитывая, оставшиеся, мешки. На улице, дождь, прекратился. Выглянуло солнышко, сквозь тучи.

«Всё ль, раздал?»– спросил Прохор, заходя в амбар:-«На завтра, кому, осталось?»

«Надо, в книгу, глянуть. Они, по набежали, как саранча, всех, не упомнишь»– буркнул Белкин, пересчитывая мешки. Подсчитав остаток, Белкин, закрыл амбар, на замок. Пошёл домой. Прохор, усмехнулся, ему, в след.

«Хоть, вздохни, хоть, охни, а всё, легче не будет»– Прохор, махнув рукой, поплёлся к, своему, дому.

Вечер, принёс холод осени. Облака, плыли, по небу, тёмными тучами, скрывая луну. К ночи, домой, вернулся Иван Кузьмичёв.

«Ну, жена, принимай мужа и гостинец, в придачу!»-заходя в дом, с мешком, сказал Иван:-«Ноне, в городе, сахару, много, завезли. Вот, получил оплату, на всю, зиму, хватит. Да, денег, немного дали. На базаре, тяперь, все, овёс спрашиват. Скотину, хоть и запретили, в хозяйстве, держать, но овёс, всё равно, спрашиват. Власть, не дура, запретила, зерном, на базаре торговать, без их, ведома. Ко мне, два раза, подходили, шепотком спрашивали, про зерно. Помнят, меня, ещё. Как, мы, с батей, зерном торговали. Тут то, как? Зерно выдавали? Аль, баламут, всё, сгноить, решил?!»

Иван, сняв, промокшую одёжку, бросил, её, у печи. Татьяна, слезла с печи, поёживаясь. Поставила, из печи, на стол, чугунок, с картохой.

«Белкин, сегодня, раздобрился. Мужики, к нему, с визитом, ходили. Спрашивали, когда, он, думает, оплату отдавать. Вот, выдал, сегодня»– Татьяна, наложив картохи, вынула, из кадки, огурцов. Достала, запечённых яиц, из железной кастрюли. Собрала, с пола, одёжку, мужа. Сюртук, повесила сушиться, Штаны и рубаху, вынесла в сени, положила в корзину, для постирушки.

«А я, тоже, ноне, с подарком, для тебя»– сказала Татьяна, внося в дом, сапоги:-«Глянь! Кто то, расщедрился. Сапоги, в сарай, кинули, аккуратно, завёрнутые. Помнишь, где, наша Зорька, стояла? Вот, там, свёрток нашла, когда кур кормить, пошла. Бог, не Ермошка! Видит, в окошко». Татьяна, поставила кирзовые сапоги, на пол, перед мужем.