– Разве куратор так важен? Играй себе хорошо – и все, нет?

– Просто хорошо играть недостаточно. Точно так же, как тренер ведет спортивный клуб, опытный куратор может сделать оркестр лучше, – объяснила Кумико.

– А, вон в чем дело.

Хадзуки восхищенно закивала. Ударом ботинка она отбросила лежавший под ногами камешек. Дорожка была гладко вымощена толстым слоем асфальта. Ни единого сорняка.

– Мидори, а на чем ты играла?

– Сердце Мидори принадлежит контрабасу!

– Контрабас? Это что за зверь?

Сапфир обиженно надула щеки.

– Это такая большая скрипка! Очень-очень крутая скрипка!

– Да? Серьезно? – ошеломленная внезапной активностью Сапфир, Хадзуки закивала.

– Контрабас, да, – пробормотала Кумико, краем глаза поглядывая на одноклассниц. Ростом Сапфир была сантиметров на 10 ниже самой Кумико – то есть не выше 150 сантиметров. Девушка с трудом могла представить, как Сапфир играла на инструменте почти два метра в высоту.

– А ты, Кумико? – спросила Сапфир.

– А?

– На каком инструменте играла? Ты же была в оркестре в средней школе?

Пока Кумико отвлеклась на свои мысли, Сапфир подошла к ней и теперь с любопытством всматривалась ей в лицо, так что Кумико она напомнила забавного маленького зверька.

– Я играла на эуфониуме.

– Ух ты! На эуфониуме!

– Что за эльфониум?

Пока глаза Сапфир сверкали от восхищения, лицо Хадзуки выражало недоумение. Похоже, она никогда раньше не слышала о таком инструменте. Кумико уже давно привыкла к такой реакции.

– Не «эльф», а «эуф». Эуфониум. Это такой инструмент с низким приятным звуком. Ну… он чаще играет аккомпанементом.

– А, мне-то нужен инструмент поэффектней! Труба, например, или саксофон.

– Да, их обычно и выбирают, ничего не поделаешь. А незаметных басовых инструментов очень много. Перед тем как вступить в оркестр, Мидори мечтала играть на флейте, – сказала Сапфир и горько улыбнулась.

«И правда, флейта ей бы шла определенно больше, чем контрабас», – подумала Кумико.

– Мидори, ты и в старшей школе хочешь вступить в оркестр?

– Да, а что?

Кумико была ошеломлена столь быстрым ответом, но глаза Хадзуки сверкнули от радости.

– Это же супер! Мы будем в одном клубе!

– Вот только… оркестр в этой школе… какой-то…

Пока Кумико подыскивала слова, Сапфир закончила за нее, словно прочитала мысли.

– Никудышный. Играли они очень плохо.

– Да ладно? По мне так они вполне нормальные, – сказала Хадзуки, наклонив голову.

Со временем слух у членов оркестра становится чувствительнее. Одно и то же выступление прозвучит совсем иначе для человека с опытом, как Кумико, и для новичка, как Хадзуки.

Сапфир рассмешили слова девушки.

– С таким выступлением они не смогли бы получить даже серебряную медаль на конкурсе Киото. Что тут говорить о Региональном, – у них нет ни единого шанса получить даже «бесполезное золото».

– Что за «бесполезное золото»?

– Школы для Регионального конкурса Кансая выбирают из тех, кто получил золотой приз. Но когда ты выигрываешь золото и все равно не проходишь дальше, это и называется «бесполезным золотом».

Одного упоминания «бесполезного золота» было достаточно, чтобы испортить настроение Кумико.

– Мидори, ты сказала, что ходила в Сэйдзё? Тебе разве подойдет настолько плохой оркестр? – спросила она в попытке сменить тему.

Девушка почесала щеку, обдумывая это, а затем спокойно ответила:

– Пока Мидори играет на любимом инструменте, она счастлива. Мидори не важен уровень оркестра, лишь бы было весело.

– Вот как…

– А ты, Кумико?

– А?

Очевидный вопрос в такой ситуации, но голос девушки дрогнул. Она еще не решила, в какой клуб вступит, но никак не решалась в этом признаться. На мгновение неловкая тишина повисла над троицей.