– Грань истончается, – его голос звучал повсюду, словно музыка исходила и от него тоже. – Врата готовы открыться.

Слова вызвали что-то внутри неё. Её кожа стала почти прозрачной, свет внутри корсета будто распространился по всему её телу. Через неё проступали узоры – такие же, как на корсете, но более древние. Они были словно запечатаны в её крови, и теперь выходили на поверхность.

Он повернул её к себе лёгким, но уверенным движением.

Его глаза больше не были глазами человека. Теперь они полностью почернели, а внутри плавали золотые искры, складывающиеся в символы, которые она не могла разобрать, но которые, казалось, говорили с ней.

Одной рукой он удерживал её за талию, другой – начертил в воздухе сложный знак. Его движения оставляли светящиеся следы, которые повисали в воздухе, не исчезая.

– Позвольте мне завершить ритуал, – прошептал он, его лицо было совсем близко. – Позвольте пробудить то, что спало веками.

Реальность дрожала.

Музыканты теперь двигались по кругу, их движения были медленными, но ритмичными. Их инструменты издавали звуки, напоминающие пение существ из другого мира. Воздух в комнате сгустился, становясь плотным, как вода. Каждое движение давалось с трудом, но было пропитано странной силой.

Вдруг где-то вдалеке послышался звон разбитого стекла, но этот звук растворился в общем хоре.

Музыка становилась всем – дыханием, биением сердца, самой основой реальности. Оксана больше не могла понять, где заканчивается музыка и начинается она.

Мир вокруг плавился, границы исчезали. Всё вокруг неё и внутри неё сливалось в единую симфонию света, звука и движения.

Сознание возвращалось медленно, как морской прилив.

Первым, что Оксана ощутила, был запах – тёплый древесный дым от камина, смешанный с чем-то пряным… корица? Мускатный орех? Этот аромат казался таким уютным, что она на миг забыла обо всём.

Она приоткрыла глаза. Комнату озарял мягкий свет пламени, отбрасывая причудливые тени на стены, обитые тёмно-бордовыми обоями. Оксана обнаружила себя в глубоком кожаном кресле, укутанную пледом из мягкой шерсти. На старинном столике из красного дерева стоял хрустальный стакан с водой.

– Как предусмотрительно, – пробормотала она себе под нос, хватая стакан. Вода оказалась удивительно свежей, с лёгким привкусом мяты.

Мысли постепенно начали проясняться. Воспоминания всплывали разрозненными обрывками: музыка, танец, светящиеся символы на корсете…

– Господи, какая нелепость, – хрипло выдохнула она, не сдержав нервного смешка. – Светящийся корсет? Я точно пересмотрела фэнтези.

Но её улыбка погасла, когда она заметила что-то странное на своём запястье. Узоры, едва заметно мерцающие в полумраке, напоминали те самые символы с корсета. Она быстро потерла кожу, надеясь стереть иллюзию. Узоры не исчезли.

– Так… спокойно, – Оксана сделала глубокий вдох, силясь взять себя в руки. – Давай по порядку. Я могла сойти с ума, но когда? В филармонии всё казалось реальным – билет, гардеробщица, музыка…

Её пальцы снова коснулись запястья, и она замерла. Символы под пальцами слегка пульсировали, как будто были живыми.

– Это не может быть сном. Я никогда не хожу во сне… – она подняла взгляд и начала рассматривать комнату. Антикварные часы на каминной полке, фолианты в кожаных переплётах на полках, тяжёлые бархатные шторы – всё здесь дышало стариной.

Неожиданно её охватила холодная догадка.

– Где я вообще? – её голос прозвучал громче, чем она ожидала.

В панике Оксана попыталась встать, но резкая головокружительная слабость заставила её рухнуть обратно в кресло. В этот момент где-то вдали послышались шаги.