– Вот, если я погибну, тогда включай захват. Все.

Не обращая внимания на ругательства Осберта, одним прыжком я оказался у лифта, который вёл на верхнюю палубу. Створки отошли с лязгом и, шагнув внутрь, я вспомнил, что здесь раньше находился телепорт. Звездолёт наш огромен. Чтобы попасть из ядерного реактора в хвосте корабля в оранжерею в центре, нужно преодолеть несколько километров.

Телепорты здорово помогали не терять времени.

Но после того, как один из моей команды – Кайл, перемещаясь из одной каюты в другую, превратился в кровавый обрубок – не хватило энергии восстановить все атомы его тела – я заменил телепорты на обычные скоростные лифты. В лифте можно застрять, но вот превратиться в склизкий комок нельзя.

Потом мы поставили вита-камеры, и могли восстанавливать наши тела, но я все равно решил перемещаться по кораблю, что называется, по старинке.

По дороге захватил скафандр. Быстро натянул. И через несколько секунд, казавшиеся вечностью выскочил на нижнюю палубу, где стоял мой старенький спейсфайтер – мой талисман, подарок отца.

Я обязательно выживу. И спасу тебя, Дарлин.

Перегрузка вжала в кресло, и система безопасности начала мягко обволакивать тело постепенно твердеющим гелем. Но я отключил всё. Перегрузку в 10G выдержу, а тратить время на то, чтобы потом освободиться от этой среды, не хотелось.

Из-за голубой дымки горизонта планеты подо мной, выплывала станция. Залитая слепящим серебром звёзды. Поражая своими размерами. Разумная раса, которая её создала, явно обладала очень высоким интеллектом.

В центре конструкции – ствол со 100-этажный дом, состоящий из секций-блоков, к каждому примыкал длинный модуль с раскрытыми звёздными батареями. Всю станцию пронизывала паутина труб и кабелей. И вся станция напоминала диковинное насекомое.

Дарлин и Ларри явно не смогли бы пристыковаться к чужеродной станции. Стыковочные узлы шлюза станции не подошли бы. Значит, их спейсфайтер они оставили вращаться вокруг. Хотя могли посадить на подходящую площадку.

Долетев до станции, я поставил спейсфайтер на автопилот, и пока тот кружил возле станции, внимательно изучал обстановку. Лишь на третьем витке заметил грузовой отсек с ангарами и контейнерами, выкрашенными в грязно-оранжевый цвет – насчитал штук шесть, и рядом вполне приличная площадка для посадки.

Сбросил скорость и включил вертикальную посадку, аккуратно посадил спейсфайтер. Моя «птичка» села тяжело, пол ангара просел на пару метров. Спрыгнул вниз – или, скорее, плюхнулся, едва не сломав лодыжки. Забыл включить искусственную гравитацию, а система безопасности скафандра исправила мою беспечность грубо и безжалостно.

Вблизи разрушения станции казались ещё больше: лохмотья металла, вырванные из обшивки станции. С верхней площадки сиротливо свисала прямоугольная дощечка, в которой угадывалась панель управления. Может быть, Осберт был прав – эту рухлядь стоило сразу отправить в переплавку. И не рисковать членами моей команды.

Все ворота, ведущие внутрь станции, встретили меня глухим непониманием. А лазерным резаком портить их не хотелось. Но мне повезло – у средних ворот чернела неглубокая ниша со светящейся голубоватым светом панелью. Просканировав всю начинку из примитивных модулей, даже подбирать код не понадобилось.

Беззвучно, но тяжело и натужно, створки разошлись, впустив меня внутрь. И я погрузился в непроглядную тьму. Фонарик на шлеме осветил грязно-серые стены с кабелями, висящими на креплениях, а впереди ещё одна дверь. Мощная, смахивающая на сейфовую в суперкрутом банке. Я обошёл все вокруг, все помещёние. Осветил каждый уголок. Проверил каждую щёлку.