После тридцати лет служения в храме Солнца всякому дозволялось испытать истинность веры еще раз – в каменных пещерах Подгорья. Брат Ханепет так и поступил, первый раз, вскоре, как стал новиком, уже пытался очиститься от скверны тьмы, но безуспешно. Теперь ему выпала новая возможность, не воспользоваться которой он не мог. А потому отправился на положенные три недели в кромешную мглу, куда только один раз в сутки, с рассветом, проникает крошечный лучик солнца – с тем, чтоб через всего несколько мгновений исчезнуть. В первый раз было страшно, непривычно, всякий шорох пугал, грозил, искушал. Монах поддался тлену и, просидев всего-то три дня, вернулся, пристыженный, к братии. Впрочем, ему никто не сказал дурного слова – из посвящаемых, достигших первой ступени познания, единицы, удостоившиеся имен святых отцов, смогли сходу пройти искус. Ханепет ныне имел третью, предпоследнюю ступень, и сорок дней, чтоб привести свои мысли в порядок, очистить их, укрепить веру молитвой и наконец, просветиться. Если всемилостивый бог солнца откроет свои небесные тайны.

Брат Ханепет спустился с горы, где располагался монастырь, отправившись в холодный мир подземелья. Но не вернулся ни через сорок дней, ни через два месяца. Братья отправились за ним, и нашли его в самой темной пещере лишь через четыре дня по началу поисков. Но добудиться не смогли. Рядом с Ханепетом лежали листы бумаги и перо; осветив их, монахи с удивлением поняли, что их брат что-то пишет в непроницаемой тьме. В волнении оба отправились обратно в храм, доложили об удивительном настоятелю. Тот торопливо закивал головой, поняв, что наконец-то всеблагой снизошел до их обители. А потому отправил гонца в столицу, а затем и во дворец государя, когда сам спустился в пещеру. Через год после начала просвещения брата Ханепета.

Но лишь через десять лет вернулся монах в обитель. Многое переменилось с той поры, умер прежний настоятель, его место занял другой, но все остальное оставалось прежним. Государь оставался на престоле, его страна росла и развивалась, культ бога солнца ширился вместе с ней, захватывая новые народы словом или делом, верой или мечом. Ибо сам правитель являлся послушником бога Солнца и провозвестником его воли.

Когда брат Ханепет вернулся, монахи отшатнулись от него. И немудрено, седые волосы служителя почернели, засмолились, сутулое тело распрямилось, а глаза горели тем ярым огнем, что и на фресках у святых отцов истинной веры, пришедшей в страну еще при государе-отце. Настоятель, выслушав брата Ханепета, дивился его речам, но мало поняв из них, решил отправить его в столицу, к самому правителю поднебесных земель, его святым мудрецам, дабы те узрели мудрость и могли толковать слова книги, что написал их товарищ за десять лет проведенных в кромешной тьме. Настоятель пытался читать ее, многие пытались, но сам брат лишь качал головой, говоря, мол, и он, возвращавшись из горних высей, едва способен понимать написанное. Лишь избранные постигнут как устроена вселенная, суть ее, а так же прошлое и будущность всего, в ней находящегося. Особые слова и символы использовал монах, а потому слог его книги без пояснения мало кому откроется.

С тем он предстал пред святыми мудрецами, истинную веру глаголющими, а по истечении двух дней и перед государем, поспешившим на встречу с братом Ханепетом, едва узнав, что он прибыл в столицу. Мудрецы представили монаха правителю, пояснив, что он рассказал им и что открыл. Читали они и книгу, но и для них многое осталось тайной. А потому нижайше просят они всеблагого понтифика, истинного сына небес, самому взглянуть на листы и задать вопросы монаху. Правитель милостиво согласился на просьбы и велел впустить брата Ханепета в свои покои.