На следующий день мы ничего не делали. Ничего, буквально ничего. Mы еще ходили по Кальмерии, но в мыслях были очень далеко. Мы уже были среди звезд, среди неизвестного, ожидавшего нас там. Нам казалось что время тянулось так медленно как никогда. Только командир и Никос занимались еще какими-то делами на базе, а Патрик и Банго в тысячный раз проверяли какие-то узлы корабля. Остальные участники экспедиции старались чем-то заняться – одни играли в шахматы или шашки, допуская просчеты и ошибаясь, другие рассеяно листали какие-то книги, или, как я, сидели в каютах и смотрели фильмы, но на самом деле все думали только об одном:
«Что нас ожидает там, в глубинах космоса?»
Ответ на этот вопрос даст только будущее.
Старт в неизвестность
Прощание с Кальмерией было действительно трогательным. Старт «Хорсдилера» был назначен на двенадцать часов Универсального Земного Времени (УЗВ), когда-то называвшегося Гринвичем, действующего повсеместно oфициально, независимо от местных, иногда совершенно безумных, временных систем различных небесных тел, в основном основанных на десятичном делении местных суток. Хотя по местному времени это было немного за полночь, все обитатели базы присутствовали на церемонии.
Короткую прощальную речь произнес Носар Овен, затем так же трогательно, хотя и eще короче, Джон Смайлз. Позже нас одарили цветами, что заставило нас от удивления и волнения надолго онеметь. Откуда здесь цветы на Кальмерии, в таких необычных условиях?! Но жители базы не хотели раскрывать нам свою тайну. Их цветы были, конечно, менее прочными, чем земные, и почти без запаха, но я не помню такого трогательного дара, как эти тринадцать цветов – по одному для всех нас… Затем мы спели межзвездный гимн:
«Moжет ждет нас там неизвестный разум»…
До сих пор наши открытия в этой области были незначительными. «Коперник» нашел, правда, три цивилизации, но две из них на уровне немного выше неандертальцев, а третья – Зальм-Кимус – настолько для нас оказалась «странной», что установить с ней настоящий контакт будет, пожалуй, непросто. «Циолковскому» не удалось найти ничего, кроме «ящеров мезозойской эры», ну и той самой пресловутой плесени. Что найдет «Хорсдилер» никто еще не знал. И пока мы пели окончание гимна, стоя в скафандрах на кальмерском космодроме, каждый думал о такой возможности – не только с надеждой, но и с некоторой опаской того, что принесет нам такая встреча.
До вылета оставалось всего четверть часа, когда Носар Овен произнес:
– До встречи, друзья. Я не говорю «прощайте», потому что верю, вы вернетесь. Мы будем ждать вас. До свидания!
Затем он прошел вдоль нашей шеренги и каждому по очереди пожал руку. Пожав руку последнему из нас – командиру, он стал быстро удаляться, и мы стали подниматься в «Хорсдилер». Первым в нем исчез Патрик, за ним я, и затем по очереди остальные. Последним вошел командир, который перед входом еще раз обернулся, махнул рукой и крикнул:
– До свидания!
Потом он закрыл шлюз. На мгновение стало совсем темно, но тут же автоматически включился свет. Шипение нагнетаемого воздуха длилось несколько секунд. Когда оно прекратилось, открылась внутренняя дверь. Mы вошли и сняли скафандры.