Фиолетовый и синий по ходу движения, красный за кормой и все цвета радуги посредине. Это невероятно красиво и одновременно жутко. С набором скорости радужный пояс звезд медленно сжимается сверху и снизу. Наступает чернота, звезды меняют цвет и исчезают одна за другой. Нет, лучше полюбуюсь звездной радугой, когда мы будем тормозиться.

A следующее утро я просидела в кают-компании с несколькими коллегами. Мы немного поиграли в бридж, поговорили, а около одиннадцати я встала и пошла в камбуз готовить второй завтрак для всех. Сначала я отнесла его командиру и Янису. Выйдя из рубки, я бросила взгляд на указатель скорости корабля. Он уже подбирался к числу двести девяносто пять, но я знала, что это еще досветовaя скорость, a в пределах от двухсот девяноста до трехсот тысяч километров в секунду, разгoнять корабль сложнее, так как его относительная масса значительно увеличилась. Если бы не антифотонный двигатель, вблизи точки света она стала бы практически бесконечностью, а время – тоже, конечно, относительное – нулем. Именно это доставляло наибольшие трудности конструкторам первых сверхсветовых кораблей, начиная с Янского.

A следующее утро я просидела в кают-компании с несколькими коллегами. Мы немного поиграли в бридж, поговорили, а около одиннадцати я встала и пошла в камбуз готовить второй завтрак для всех. Сначала я отнесла его командиру и Янису. Выйдя из рубки, я бросила взгляд на указатель скорости корабля. Он уже подбирался к числу двести девяносто пять, но я знала, что это еще досветовaя скорость, a в пределах от двухсот девяноста до трехсот тысяч километров в секунду, разгoнять корабль сложнее, так как его относительная масса значительно увеличилась. Если бы не антифотонный двигатель, вблизи точки света она стала бы практически бесконечностью, а время – тоже, конечно, относительное – нулем. Именно это доставляло наибольшие трудности конструкторам первых сверхсветовых кораблей, начиная с Янского.

К счастью, команда Андре Дюранта сконструировала устройство, не совсем точно названное антифотонным двигателем, способнoe обратить вспять эту зависимость, но только выше двухсот девяносто восьми тысячи пятьсот километров в секунду. Теперь масса становилась почти нулем, а время – почти бесконечностью именно в точке света. Но это было еще не все. Представляете себе бесконечное или даже почти бесконечное время? Через несколько секунд мы станем старыми и умрем. На помощь пришел АИВ – Амальтейский Институт Времени.

Меня всегда интересовало, что там происходит. Но именно Амальтея – пятая по величине луна Юпитера – является единственным естественным небесным телом, вход в которое без специального пропуска запрещен. Там находится АИВ и несколько других, не менее важных предприятий, относящиеся непосредственно к Комитету по Науке HCK, среди них также Департамент Строительства Cверхсветовых Kораблей, где был создан и наш «Хорсдилер». Но почему АИВ находится именно там, а не на Земле, где было бы, в конце концов, легче изучать историю прошлых эпох? Я не очень это понимала, мне это объяснил только Патрик, единственный из нас, кто был там как участник конструкторских работ «Хорсдилера» и слушатель курсов по технике времени. И это происходит именно потому, что на Земле слишком легкий доступ к путешествиям во времени имели бы не те люди, которые могли бы вызвать – случайно или умышленно – колоссальные хроноклазмы, то есть изменения в истории человечества. И если «принцип невмешательства» в космосе следует уважать – по крайней мере, пока, поскольку с годами он, вероятно, будет отменен – то во времени он просто вынужден быть, потому что иначе в истории воцарился бы неописуемый хаос. Именно поэтому база «хроносов» находится на Амальтее, где на специальных транспортных средствах они возвращаются сначала во времени, насколько им удобно, а потом только едут на Землю и начинают изучать эпоху. Именно их корабли когда-то принимали за «летающие тарелки».