И вот она, наконец, увидела *это*. Не явный сбой, не крик. Скорее… шёпот из глубин.

На спектрограмме, отображающей активность серверных кластеров «Цифровой Кунсткамеры» – гигантского хранилища данных, где в квантово-закодированном виде лежала вся история человечества, искусство, научные знания, личные архивы (с высочайшим уровнем анонимизации и этическими блокировками) – появились странные волны. Они были низкочастотными, почти инфразвуковыми в нейронном эквиваленте, и пульсировали с нерегулярными интервалами. Их морфология была… чужеродной. Не похожей на плавные кривые человеческой мысли или строгие синусоиды ИИ. Это были острые пики, за которыми следовали долгие, затухающие «хвосты», напоминающие больше биологические ритмы, чем цифровые. И они возникали не повсеместно, а в строго определенных подсекторах – тех, где хранились данные самых ранних этапов освоения космоса, первых контактов с ксеносами, и… архивов неутвержденных, маргинальных научных теорий XXII века.

– «Паллада, – Алиса мысленно выделила аномальные участки спектрограммы. – Анализ морфологии сигналов. Сравнение с известными паттернами: человеческий мозг в состоянии глубокого сна или комы, ксеносные нейросигнатуры (Раксориане, Сильвиты), известные артефакты квантового шума в серверных массивах».

*«Сравнение запущено… – Пауза была ощутимой, дольше обычного. – Результат: совпадение менее 35% с любым известным паттерном в базе данных Ноосферы. Наибольшая удаленная корреляция (27.8%) наблюдается с нейронной активностью глубоководных колоний *Cyanea arctica* (арктическая цианея) при воздействии неизвестных геомагнитных аномалий. Однако, масштаб и среда не сопоставимы. Вывод: уникальная сигнатура. Уровень угрозы пересматривается: низкий, но требующий наблюдения. Рекомендую изолировать затронутые подсектора и запустить диагностику серверного оборудования».*

Цианея? Гигантская медуза? Алиса скептически хмыкнула. Это было слишком абсурдно. Но факт оставался фактом: сигнал был уникален и не классифицируем. И он исходил из самого сердца памяти человечества. И он коррелировал с искажением Пушкина.

– Изоляция – это запоздалая реакция, Паллада, – возразила Алиса, прокручивая временную шкалу данных. – Посмотри на временные метки. Пики этой… «цианеи»… они учащаются. И их амплитуда растет. Медленно, экспоненциально. И вот тут… – она выделила момент инцидента с голограммой. – Видишь? Мощный всплеск *именно* в момент искажения и передачи сообщения. Это не совпадение. Это воздействие. Цель – коммуникация? Или… внедрение?

*«Корреляция временная установлена. Причинно-следственная связь не доказана. Возможен внешний фактор, вызвавший и скачок сигнала, и сбой голомодулятора. Например, микрометеоритный удар по куполу в секторе 7 или флуктуация в магистральном энергоканале Глубины».*

– Слишком удобно, – пробормотала Алиса. Она чувствовала это на уровне инстинкта, который не могла объяснить «Палладе». Эта помеха была *разумной*. Или, по крайней мере, направленной. «Внимай, медиатор. Время не терпит. Слова… искажены». Кто пытался говорить? И что пытались сказать, прежде чем сигнал «исказился»?

Ей нужны были не данные Ноосферы, пропущенные через фильтры «Паллады». Ей нужен был прямой доступ. Нужно было *спуститься*.

– «Паллада, – объявила она, принимая решение. – Забронируй мне срочный доступ в сектор хранения «Архив Первых Контактов», подуровень «Проект Созвездие». Код доступа Sigma-Alice-Seven. И подготовь капсулу Hyperloop до входа в «Глубину Петра» на Васильевском, шлюз Тета. Маршрут: прямой, приоритетный. Время отправления – через 20 минут».