Алиса Сомова сделала глубокий вдох и шагнула навстречу неизвестности, в ангар кибернетика-еретика. Игра в кошки-мышки с призраком прошлого только начиналась, и ставки поднимались до небес. Где-то в глубинах разумного города, под голограммой туманности Андромеды, пульсировала чужая мысль, нащупывая слабые места в Звездном Мосте. И теперь у Алисы появился союзник и оружие, столь же опасное, как и сама угроза. Путь в бездну продолжался.

Отлично! Продолжаем историю Алисы Сомовой и Льва Воронцова, углубляясь в кибернетическую бездну "Глубины Петра" и сталкиваясь с подпольем "Истинных Петербуржцев".

Глава 4: Лики в Шуме

Ангар Воронцова погрузился в напряженную тишину, нарушаемую лишь тихим гудением «Цербера» и прерывистым дыханием Алисы. Массивный нейрошлем, холодный и неудобный, сдавил ее виски. Провода, торчащие из него, напоминали щупальца какого-то механического спрута. Лев возился у консоли своего детища – панели, утыканной аналоговыми тумблерами, мерцающими вакуумными лампами (анахронизм!) и голографическими дисплеями, показывающими каскады нестабильных данных.

– Готовься, медиаторша, – его голос звучал приглушенно сквозь шлем. – «Цербер» не любит нежностей. Это не ваша стерильная интеграция с «Палладой». Это… погружение в сырую плоть Ноосферы. Без анестезии. Будешь видеть, слышать, *чувствовать* все: от фонового гула миллионов мыслей до шепота серверных кулеров в «Глубине». И то, что между ними. Держись за реальность. Помни, кто ты. Если почувствуешь, что тебя затягивает… кричи. Хотя бы мысленно. Попробую выдернуть.

Алиса кивнула, сжимая подлокотники кресла. Она была готова на все. Страх горел в груди холодным комом, но его пересиливал леденящий интерес и острая необходимость узнать правду. «Фантом Созвездия». Что он такое? Кто его разбудил?

– Запускаю, – объявил Воронцов. Его палец щелкнул массивным тумблером.

Мир взорвался.

Это не было похоже на плавное погружение в Ноосферу с «Палладой». Это был удар током по сознанию, сброс в бурлящий водоворот нефильтрованных данных. Алису захлестнуло:

* **Звук:** Не мелодия, а какофония. Гул городовых систем сливался с бессвязными обрывками мыслей («…опоздаю на маглев…», «…коэффициент КПД реактора падает…», «…люблю тебя…»), электронным писком датчиков, шипением статики, ритмичными ударами… чьего-то огромного цифрового сердца? Где-то вдали – щелкающе-свистящие паттерны Раксориан.

* **Зрение:** Не четкие интерфейсы, а хаос светящихся линий – нейронные пути Ноосферы, предстающие как живая, пульсирующая паутина, пронизывающая виртуальное пространство. Одни нити светились ровно (ИИ-службы), другие мерцали тревожно (люди), третьи пульсировали странными, чуждыми ритмами (биосети парков?). Повсюду – вспышки данных, как микроновые звезды: финансовые транзакции, научные формулы, фрагменты голограмм, кадры уличных камер.

* **Ощущение:** Физическое давление. Тяжесть информации. Холод логических процессов и тепло человеческих эмоций, смешанных в невообразимый коктейль. Она чувствовала *вес* города, его надежды, страхи, рутину. Это было ошеломляюще, почти невыносимо. И где-то в этом хаосе – та самая, знакомая по спектрограммам, *помеха*.

– Воронцов! – мысленно закричала Алиса. – Слишком… много!

*«Фокусируйся, Сомова!»* – его мысленный «голос» пробился сквозь шум, резкий и требовательный. *«Не пытайся объять необъятное. Ищи *аномалию*. Ищи диссонанс. Как в симфонии фальшивую ноту. Вспомни паттерн из «Глубины». Чувствуешь его?»*

Алиса заставила себя дышать. Виртуально. Она отсекла львиную долю потока, сфокусировав внутренний «слух» на низких частотах, на том самом гуле «Глубины Петра». И там, под плавным, мощным гудением термоякоров и серверов, она уловила его. Тот самый ритм. Острые пики, затухающие хвосты. Как сердцебиение спящего хищника. Оно было слабым, рассеянным, но *присутствовало*. Не только в «Цифровой Кунсткамере». Оно просачивалось в транспортные узлы Hyperloop, в системы управления энергощитом купола, даже в фоновые паттерны уличного освещения на Васильевском острове. «Фантом» был не локализован. Он уже *расползался*.