– Начинаем процедуру, – объявил врач экспедиции. – Временной лимит – тридцать минут.

– Если появятся любые признаки дистресса, мы немедленно прервём контакт, – добавил Кондратьев.

– Мы готовы, – сказал Орлов, глядя на колеблющуюся в контейнере туманную субстанцию.

– Инициирую ментальный интерфейс, – произнесла "Память".

И мир вокруг исчез.

Вначале было ощущение безграничного пространства. Орлов чувствовал, что его сознание расширяется, охватывая области, о существовании которых он раньше не подозревал. Рядом он ощущал присутствие Марии – не физически, но как волну знакомой ментальной энергии.

– Ты здесь? – мысленно позвал он.

– Да, – отозвалась она. – Это… невероятно.

Перед ними развернулась панорама Вселенной – не такой, какой они привыкли её видеть через телескопы, а живой, пульсирующей, взаимосвязанной. Каждая звезда, каждая галактика были частью единого организма, и они могли видеть нити энергии, соединяющие всё сущее.

– Это не метафора, – понял Орлов. – Это реальность на квантовом уровне. Всё связано со всем…

– И сознание не ограничено мозгом, – продолжила его мысль Мария. – Оно может существовать… везде.

Затем перед ними возникли образы, которые сложно было описать словами. Технологии, превосходящие всё, что могло представить человечество. Машины, манипулирующие самой структурой пространства-времени. Устройства, способные создавать и разрушать звёзды.

– Это… слишком, – мысленно произнесла Мария. – Мы не готовы к такой силе.

– Понимаю, почему Воронин и остальные решили не возвращаться, – ответил Орлов. – Эти знания в руках военных…

– Привели бы к катастрофе, – закончила она.

Но была ещё одна сторона этих знаний – понимание жизни, сознания, эволюции. Орлов видел, как создатели "Памяти" постепенно преодолевали ограничения своих физических тел, как их разум сливался с квантовой структурой Вселенной, как они становились чем-то большим, чем просто организмы.

– Это не смерть, – понял он. – Это… трансформация.

– Но мы потеряем себя, – возразила Мария. – То, что делает нас людьми.

– Или найдём что-то большее.

Время в этом состоянии казалось относительным. Они могли бы провести так вечность, изучая бесконечные возможности, открывающиеся перед разумом, освобождённым от ограничений материи. Но где-то на периферии сознания они чувствовали, что физические тела зовут их обратно.

– Тридцать минут истекают, – мысленно произнёс Орлов. – Нам пора возвращаться.

– Ещё немного, – попросила Мария. – Здесь столько всего…

– Мы вернёмся, – пообещал он. – Но сейчас нас ждут.

С некоторым сожалением они позволили своему сознанию сконцентрироваться, сжаться до привычных размеров и вернуться в материальные тела.

Открыв глаза, Орлов первым делом увидел обеспокоенное лицо Кондратьева, склонившегося над ним.

– Иван Петрович? Вы меня слышите?

– Да, – голос звучал хрипло, будто он не пользовался им очень долго. – Сколько прошло времени?

– Ровно тридцать минут, как и договаривались, – ответил сержант, с облегчением выдыхая.

Мария рядом тоже пришла в себя и медленно села на койке.

– Это было… – она покачала головой, не находя слов.

– Ваши мозговые волны показывали активность, сходную с глубокой медитацией, – сообщил врач. – Но с периодическими всплесками, которые я никогда раньше не видел.

– Что вы там видели? – спросил Демидов, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Орлов и Мария переглянулись.

– Сложно объяснить, – начал Орлов. – Это как пытаться описать цвета человеку, никогда не видевшему свет.

– Но мы попробуем, – добавила Мария. – Просто дайте нам время собраться с мыслями.

"Память" в своём контейнере слегка пульсировала, словно тоже приходя в себя после опыта.