– Я рада, что мы нашли тебя.

– А я рад, что вы не прошли мимо, – тихо ответил он.

Время неумолимо приближалось к моменту прыжка. Кондратьев занял место у консоли безопасности, готовый реагировать на любые непредвиденные ситуации.

– Две минуты до активации, – объявил Орлов. – Последняя проверка систем.

– Все системы в норме, – доложил главный инженер. – Инжектор на 100% мощности.

– Экипаж на местах и готов, – сообщил Кондратьев. – Медблок в состоянии повышенной готовности.

– Навигационные системы настроены на Тау Кита, – доложил штурман. – Курс проложен через подпространство.

– Одна минута, – сказал Орлов.

Левин закрыл глаза, мысленно проверяя все параметры, всё, что он настроил за последние две недели. Всё было идеально. Но оставалась та самая переменная, которую невозможно контролировать – случайность, хаос, квантовая неопределённость.

– Тридцать секунд.

Мария села рядом с ним, пристегнувшись к креслу. На её лице читалось волнение, но глаза сияли предвкушением.

– Пятнадцать секунд.

Корабль едва заметно вибрировал – инжектор набирал мощность, готовясь прорвать ткань обычного пространства.

– Десять… девять… восемь…

Орлов занял своё место, его пальцы легли на кнопку активации.

– …три… два… один… Активация!

Он нажал кнопку, и мир вокруг них перестал существовать.

Сначала была пустота. Абсолютная, непроницаемая темнота, словно само понятие света перестало существовать. Затем – ослепительная вспышка, и время растянулось, как резина, превращая секунды в вечность, а вечность – в мгновение.

"Русь-2" вошла в подпространство – измерение, где обычные законы физики не действуют, где двенадцать световых лет становятся всего лишь шагом через невидимый порог.

Для экипажа это переживание было подобно странному сну – они осознавали происходящее, но не могли полностью понять его. Только Левин, благодаря своему опыту общения с Памятью, ощущал подпространство иначе – как многомерную структуру, где информация и материя были одним и тем же.

Путешествие, которое в нормальном пространстве заняло бы десятилетия, продолжалось всего две недели. Две недели относительного покоя, во время которых экипаж адаптировался к странным ощущениям подпространства – мимолётным видениям, искажённому восприятию времени, необъяснимым эмоциональным всплескам.

И наконец, на пятнадцатый день пребывания в подпространстве, корабельные компьютеры начали обратный отсчёт до выхода в нормальное пространство.

– Всем приготовиться, – объявил Орлов. – Выход через пять минут.

Экипаж занял свои места, готовясь к обратному переходу – процессу не менее странному и дезориентирующему, чем вход в подпространство.

– Системы работают нормально, – доложил главный инженер. – Выходные параметры в пределах расчётных значений.

– Защитные поля активированы, – добавил Кондратьев. – Медблок готов принимать пострадавших, если возникнет необходимость.

Левин сидел рядом с Марией, его глаза были закрыты, лицо сосредоточенно. Он ощущал приближающийся переход не как техническую операцию, а как фундаментальную трансформацию реальности вокруг них.

– Тридцать секунд до выхода, – объявил Орлов. – Приготовиться к временной дезориентации.

– Десять секунд… пять… три… два… один…

Мир взорвался светом и звуком. Экипаж почувствовал короткий, но интенсивный прилив давления, словно они нырнули на большую глубину. Затем давление исчезло, и корабль вернулся в нормальное пространство.

– Выход успешен, – доложил штурман дрожащим от облегчения голосом. – Мы… мы у Тау Кита!

На главном экране появилось изображение жёлтой звезды, удивительно похожей на Солнце. Вокруг неё вращались планеты, их силуэты были лишь тусклыми точками на таком расстоянии.